Испорченные сказания. Том 2. Бремя раздора - Ксен Крас

В то время, пока решались сложные вопросы, пока говорили о делах королевства или заключали договоры, все опасались шпионов, но совсем не простого народа. Даже в тавернах – Цом успел узнать об этом от своих соседей, – если требовалось сокрыть информацию, то чаще расправлялись лишь с хозяином двора, его родней, но почти никогда с прислугой.

Его Высочество регент Клейс Форест нередко предпочитал обсуждать свои вопросы в отдельном зале, куда не мог заявиться никто лишний – и охрана мешала, и стены, говорили, там были толстенные. Цом всего пару раз бывал в том помещении, про который другие лишь могли рассказывать истории, – приносил своему покровителю вино или папирус и чернила, при слуге все замолкали, а после, когда юноша покидал зал, наверняка продолжали беседу.

Но там проводились Советы или личные встречи с одним или парой человек, а все остальное время разговоры велись во время приема пищи, проведения празднеств, в покоях или на прогулках. И все это время рядом со знатными людьми присутствовали люди-невидимки, те, чьим присутствием пренебрегали.

Цом слышал много интересного и важного. Он не все понимал, но старался запомнить как можно больше, и порой его память помогала милорду Форесту – он напоминал ему про договоры.

А еще Цом многое видел. В том числе – что Его Высочество с каждым днем становился все более грустным и задумчивым. Это расстраивало юношу, он хотел бы помочь доброму лорду, но не представлял как.

Слуга не был хорош в арифметике, не вел счета дням, но по солнцу и погоде мог предположить, что прошло более двух сезонов, как он был принят на службу. Клейс Форест спас его от одиночества и голодной смерти – человека величественнее и доброжелательнее сложно было сыскать не только в Ферстленде, но и в тех диких и опасных землях, что теперь тревожили многие умы.

Люди с гербами в виде горящих перекрещенных факелов, зажатых в руках, напали на деревню Цома и на все соседние. Эти люди оказались ужасны, куда страшнее мелких групп разбойников, воинов лорда, что желали забрать свою долю, пусть и куда большую, чем должно, – они грабили крестьян, резали их скот и портили их зерно, они портили женщин и молодых незамужних дев, избивали, калечили и убивали юношей и мужчин. Они не жалели даже еще совсем юных, не достигших зрелости!

До прихода тех ужасных людей Цом считался первым красавцем на четыре ближайших поселения и храбрецом. За два года до этого, когда случился пожар и загорелось стойло, юноша один не испугался огня и бросился внутрь. Тогда он смог спасти всех лошадей, а одну, взбешенную от испуга, каким-то чудом поймал в поле и вернул домой.

Боги хранили его, и в память о том дне на коже остались лишь небольшие ожоги. Его соседи говорили, что глупый крестьянин мог умереть, а отец и вовсе отстегал хворостиной – после Цом и сам понял, что было опасно, но тогда… тогда он совсем не боялся.

Когда же пришли люди с гербами, он тоже встал против них, хоть отец и просил его подчиняться. Цом горько пожалел о своем решении – его отца убили, сестру забрали с собой, а его лицо и тело изрезали. Но и этого показалось налетчикам мало, и тогда они били храбреца, в том числе и по лицу, и успокоились, только когда выбили с треть зубов. Тогда крестьянский красавец думал, что его жизнь кончена. Вместе со старостой и соседями он отправился к королю, чтобы пожаловаться. Он даже думал, что если король не станет слушать народ с других земель, то он выскажет все Его Величеству, а быть может, даже бросится на его рыцарей. И тогда он бы смог умереть, благородно защищая правое дело, и вынудить знать прислушаться – а что ему еще было делать?

Король не только выслушал своих подданных, а еще и возместил весь ущерб. Цома, мечтавшего в свое время отправиться на службу к лорду, чтобы не перепахивать землю и пожить вблизи красивого замка, Клейс Форест взял своим слугой.

О жестокости знатных людей, об их грубости и нелюбви к простому народу ходило множество слухов, и регент опроверг их все. Мечта Цома исполнилась, он получил даже больше – теперь он жил в самом замке, да еще и в столице королевства! А еще ему выделили небольшую комнатушку, он делил ее с двумя другими слугами, но это было куда просторнее, чем его родной дом. И теплее.

Кроме того, Его Высочество заботился, чтобы его подданные получали достаточно еды и воды, достойно одевались, и даже платил им жалованье. Страх перед Форестом превратился в трепет, недоверие уступило место уважению, и Цом осознавал, что за такого правителя с легкостью отдаст жизнь.

Регент часто, как и в этот день, принимал палача.

Кайрус, так звали мастера топора и веревки, пугал юношу, и тот произносил привычные каждому под защитой Богов слова-мольбы, прежде чем прикоснуться к тарелке или кубку карающей длани короля. Принимать что-то из его рук было плохим знаком и могло привести к смертям и болезням, а те, кто трогал вещи палачей и вовсе могли навлечь проклятие на всю семью или даже поселение.

После ухода Кайруса Клейс остался сидеть за столом и приказал принести еще кувшин. Через час он потребовал следующий, хоть Цом видел, что лорд больше проливает мимо рта и с грохотом ставит чашу на стол.

– Мьелорд! – Крестьянина учили, как правильно обращаться. Получалось не всегда достаточно хорошо, он очень старался запомнить все вежливые формы обращения, избавиться от своих привычных словечек и использовать положенные правилами. Проживающий с Цомом в одной комнате пожилой мужчина, Титл, был уже пятым из своего рода, кто прислуживал Его Величеству. Старик безумно гордился этим и поучал молодых, как следует вести себя. Он же работал над пополнением словарного запаса Цома, советовал, как следует двигаться и подавать блюда и кубки и с кем из подданных лучше не конфликтовать.

У юноши все не очень-то ладилось, память у него была хорошая, но чаще он думал о прачках или кухонных девках и не слушал, что говорит опытный Титл. Если же у Цома не выходило с говором, он жаловался, что не привык к выбитым зубам, и шепелявил пуще прежнего. Крестьянин называл своим достижением способность, спустя столько циклов, есть нормальную еду.