Амуланга - Эльза-Та Манкирова

Белка в ответ лишь тяжело вздохнула. Может, действительно стоит поверить в чудеса? Не зря же люди отстаивают бесконечные очереди к мощам святой Матроны. Если бы она не помогала, дорога к ней давно бы заросла травой. Может, поход в монастырь на самом деле поможет разобраться в себе и остановит процесс превращения в сумасшедшую? Иначе ей, особенно после странного разговора с Филиппом, прямая дорога в психушку.

2 глава

Дождь лил весь день. Как зарядил с самого утра, так и не прекращался. Осень вступила в свои полномочия, прогнав последние солнечные деньки бабьего лета, и сулила только пасмурные дождливые будни, полные уныния, тоски и ожидания холодов. На горизонте маячило лишь безрадостное существование в течение долгих месяцев в ожидании весны.

Тоня шагала через двор, хлюпая старыми резиновыми сапогами по мокрой земле, превратившейся в грязную скользкую жижу. Мысли рассеянно блуждали под лай Фомки, который радостно приветствовал ее, выглянув из конуры, и порывался порвать цепь, чтобы броситься со всех лап к юной хозяйке. Но ей было не до него.

Для Тони вся ее жизнь казалась сплошной осенью. В этой Богом забытой деревеньке, которую она покидала всего раз за все свои шестнадцать лет жизни, когда ее однажды за примерную учебу наградили путевкой в лагерь, трудно было бы сказать, что она жила. Просто влачила свое жалкое существование. Всегда одна, всегда сама по себе.

С самого детства Тоня мечтала о дружной семье, как у ее единственной подружки с соседней улицы. У той был старший брат, с любовью опекавший свою младшую сестренку. В их доме всегда пахло горячими пирогами и царила атмосфера вечного праздника. Иногда Тоня оставалась у них с ночевкой. Ей нравилось, когда они всей семьей собирались за ужином, шутили, смеялись, и в эти моменты сердечко маленькой Тони наполнялось радостью. Ей так хотелось, чтобы и у нее дома было точно так же. А вместо этого отец, как обычно, заваливал домой пьяным, еле волоча ноги, и до поздней ночи раздавались крики ссорящихся родителей, не давая спать напуганной девочке, которая беззвучно плакала, натянув на голову подушку.

А потом семья подружки переехала в Краснодарский край, и Тоня осталась одна. Никому не нужная. Мать пахала, как лошадь, на двух работах, приходила домой еле живая и от усталости валилась на кровать «без задних ног». Ей было не Тони. Ребенок сыт (вернее, не голодает), одет (в действительности абы как), обут, что еще надо? Мать любила чувствовать себя жертвой – вот, смотрите, какая я героиня, всю семью тащу на себе, изо всех сил верчусь как белка в колесе. В глазах соседей она и впрямь выглядела бедной трудягой, но ведь старалась она не ради своей дочери, которая, кстати, помогала ей по хозяйству, а ради себя. Почти все заработанные деньги мать тайком тратила на скупку золотых изделий. Такой вот у нее был пунктик. Перебирая в руках серьги, кольца, браслеты и цепочки, она по-настоящему чувствовала себя человеком, а не обслугой из столовой, и ее счастливые глаза загорались дьявольским огоньком.

Повзрослев, Тоня так и не смогла объяснить поведение матери. Что она хотела добиться, коллекционируя чужое, ношеное золото? Может, мечтала в один день нацепить на себя все украшения и пойти по деревне, как непризнанная королева? Почему ни разу не могла побаловать свою единственную дочь, купить ей наряды, отвезти в областной центр на представление заезжего цирка и хоть разок устроить для нее праздник? Тоне необходима была ее любовь, ведь ждать поддержки от отца, с издевкой обзывавшей ее «крокодилкой», было бесполезно.

В подростковом возрасте она стремительно начала набирать вес. Тоня и без того не слыла в классе красавицей, ведь конопатую отличницу в толстых очках сложно было назвать милашкой. Мальчишки с хохотом кричали ей вслед «жиртрес» или «бомбовоз», и Тоне совсем не хотелось идти в школу, где ей каждый день приходилось терпеть все эти унижения.

Единственное, что помогало ей, одинокому, обделенному вниманием подростку, не свихнуться или не покончить с собой в порыве очередной волны отчаяния и безысходности – это ее мечты. Вот в чем было ее спасение, лекарство для израненной души девчонки, которая погрязла в своих проблемах, тонула в них и шла ко дну, пытаясь из последних сил ловить ртом воздух, а ее родные с равнодушием созерцали на нее с берега, развалившись на шезлонгах.

Тоня научилась жить в мечтах. Она представляла себя сказочной красавицей, которая, как Золушка, трудится в трактире, пока в один прекрасный день на пороге не появляется Принц и не увозит ее с собой в свое королевство. Ей так понравилось сочинять сказки, что вскоре все свое свободное от учебы и дел по хозяйству время Тоня стала посвящать написанию увлекательных историй с хеппи-эндом, где главная роль доставалась, конечно же, ей.

Вскоре девочка поняла, что сидеть сложа руки для нее непозволительная роскошь. Она поставила перед собой цель – вырваться из этой жизни, уехать туда, где сбываются мечты, подальше от этой грязи, уныния и вечной осени. Решила во что бы то ни стало поступить в московский ВУЗ, чтобы сбежать из этой серой, никчемной жизни, а для этого ей надо было сдать ЕГЭ на самые высшие баллы. И все свое свободное время Тонька начала посвящать учебе и проводить часы напролет в читальном зале.

В этот осенний вечер Тоня была увлечена мыслями о докладе по литературе. Ей не терпелось поскорее покончить с домашними делами и засесть в своей комнате, обложив себя книжками из библиотеки.

Она перетаскала в дом дрова, загнала коров во двор и понесла свиньям корм из остатков супа вперемешку с картофельной кожурой, яблочными огрызками и прочими отходами. Уже давно наступила пора перебираться из летней кухни в дом, но у матери все руки никак не доходили. Тоня уже подумывала о том, чтобы заняться этим самой в воскресное утро. Отец в последнее время словно издевался над ней – постоянно гонял ее по холоду в летнюю кухню. Приходилось надевать пуховик, сапоги и бежать даже впотьмах, ведь починить фонарь во дворе и вкрутить лампочку отец собирался еще с весны, а Тоня со своим богатым воображением неслась через двор и, глядя на казавшуюся в темноте такой зловещей виноградную лозу, обвивавшую беседку, словно змеи с головы Медузы Горгоны, умирала от страха. Но злить отца, отказываясь выполнять его очередное поручение, не решалась.