Тайны Лариспема. Игры века - Люси Пьерра-Пажо

– А ты неплохо поработал, приятель! Я и не мечтал отсюда выйти, но ты всё так гладко подделал… Стариканы из Совета да ли мне зеленый свет. И я теперь даже на Игры века погляжу!

Морда-Решетом подмигнул и прошествовал к себе в логово, разглагольствуя о своем славном будущем. Совсем скоро он поймет, что его будущее – это прочистка канализационных труб, и смертный приговор Натанаэлю будет подписан. Мальчик тяжело вздохнул и стряхнул с рукава гусеницу. Теперь и Жером его не поддержит! Они больше не разговаривают – с той самой ночи, когда Натанаэль, прижавшись ухом к печной трубе и холодея от ужаса, слушал, что с его городом собирается сделать Веритэ.

В ту ночь Жером его ждал. И, конечно, он хотел знать, почему лучший друг вернулся в интернат так поздно, да еще с шишкой на лбу и царапиной на щеке. Натанаэль отказался отвечать, и Же ром поставил ему ультиматум: или тот говорит правду, или дружбе конец. Скрепя сердце Натанаэль выбрал второе. Конечно, он мог бы просто поставить метку, и Жером бы всё позабыл, но о та ком не хотелось и думать. После разговора с графиней Натанаэль поклялся себе, что применять свой дар будет лишь в случае смертельной опасности. Потерять друга было больно, но всё-таки не смертельно.

Натанаэль вздрогнул. Он неловко схватил розу, шипы расцарапали кожу. Сжав зубы, он смотрел, как на ладони выступают три фиолетовые точки. Как же он ненавидел свою кровь, липкую и вязкую, как смола! Как неприятен ее странный цвет!

Вдруг чей-то голос прервал его размышления:

– Здравствуй, Натанаэль!

Рядом стоял Альсид. Учитель был одет в черную тогу. Светлые волосы в беспорядке спадали на лоб, под глазами залегли глубокие тени.

– Как красиво! – воскликнул он, указав на букеты. Натанаэль внимательно посмотрел на Альсида. Было видно, что тот плохо спал. Возможно, ему тоже мешали тревожные мысли. С той самой встречи в музыкальной гостиной Натанаэль изменил мнение об учителе в лучшую сторону: ведь он посмел возразить Веритэ. Да, Альсид ненавидит Лариспем, предан Кровавым братьям, а в его мягком голосе иногда слышатся нотки безумия. Но он заботится о Наследниках. А для Веритэ дети – лишь оружие, пешки, которые можно передвигать с места на место.

– Что случилось, учитель?

– Мне придется покинуть интернат. И я пока не знаю, когда вернусь.

– Это из-за Веритэ? – ошарашенно спросил Натанаэль.

– Мадемуазель Веритэ! – поправил Альсид. – Ты должен быть почтителен с графиней. Да, мне нужно перед ней отчитаться. Я нашел женщину, которая чуть тебя не убила. Помнишь ее?

Натанаэль провел рукой по голове, нащупал шишку.

– Да уж. Забуду не скоро.

– Она больше не доставит тебе неприятностей. Ни тебе, ни другим братьям.

То есть он ее просто прикончил? Натанаэль счел за лучшее промолчать.

Учитель поправил тогу. Под ней виднелся дорожный наряд. Сейчас Альсид выйдет из интерната, и неизвестно, когда они увидятся снова. Натанаэлю вдруг стало грустно. Учителя не будет на ярмарке, и теперь, возможно, их пути разойдутся.

– Когда ты вернешься? Помедлив, Альсид ответил:

– Натанаэль, я хочу кое-что рассказать. Когда мне было столь ко же лет, сколько тебе, я думал, что я сын служанки и что у меня нет отца. Однажды приемная мать показала мне картину. На ней были изображены мои настоящие родители. Так я впервые узнал историю своего появления на свет. Картина висит в моей спальне – я знаю, ты ее видел. Я решил, что отныне буду зваться Альсид Валентин – в честь отца и матери. Я долго изучал химию и алхимию, но так и не постиг секретов трансформации. Я не мог продолжить дело своего деда, Луи д’Омбревиля, но решил сделаться его верным последователем. Стал служить Кровавым братьям, разыскивать Наследников, обучать их и возвращать родителям.

Альсид горько усмехнулся, вздохнул и продолжил:

– Я хотел показать вам вашу силу, объяснить, что вы – часть чего-то большего. Что вы не явились из ниоткуда, что у вас есть история, корни. Это глупо, знаю, но, наверное, мне хотелось стать для вас кем-то вроде отца.

Учитель прервался. Натанаэль слушал, не смея поднять глаз. Ему всё больше становилось не по себе. Альсид как будто зачитывал прощальное письмо. Или, может быть, завещание?

– Однако, – вновь заговорил он, – я понял: чтобы достичь цели, мадемуазель пожертвует всем, даже детьми. И этого я принять не могу. Думаю, графиня обо всём догадалась и больше не позволит мне вернуться в интернат.

– Так не уходи! – почти закричал Натанаэль.

Альсид посмотрел на него с удивлением. Он явно не ожидал такого и был растроган. Мальчик продолжил, уже спокойнее:

– Не оставляй нас, учитель. Мы с Изабеллой без тебя не справимся. И что будут делать Наследники?

– Если я не вернусь через неделю, значит, мадемуазель больше не считает меня достойным этой миссии. Я прекрасно понимаю, что от Наследников будет зависеть успех нашего дела, но пока что некоторые из вас слишком молоды, чтобы участвовать в боевых действиях.

– Я не собираюсь никуда бежать! – воскликнул Натанаэль. Альсид похлопал его по плечу.

– Ценю твою смелость. То, что ты хочешь остаться и служить Кровавым братьям, делает тебе честь. Недаром в твоих жилах течет лиловая кровь!

Мальчик решил не уточнять, что не собирается ни служить Братьям, ни подчиняться Веритэ.

– Если я не вернусь, помоги Наследникам уйти из интерната, – попросил учитель. – Тебе поможет Изабелла, она всё здесь знает. Я всё ей рассказал, она будет твоей союзницей. Это может показаться предательством нашего дела, но, поверь мне, это не так.

Натанаэль кивнул.

– А книга?

– Очень скоро мы сможем ее вернуть. Книгой завладела Либертэ Шардон. Она одна из наших, но не подозревает об этом. Где она прячется, знает только Делиль. И у нее есть сообщница, лясникамка Кармина Нуар. Но, мне кажется, Изабелла уже всё тебе рассказала.

Альсид пожал Натанаэлю руку – чуть дольше, чем следовало.

– Что бы ни случилось, Натанаэль, помни, что ты Наследник и должен этим гордиться. Я очень надеюсь, что наши пути еще пересекутся.

Учитель вышел из класса. Натанаэль остро почувствовал одиночество. С нескрываемой досадой он снова принялся за букеты. Когда через час пришел воспитатель, не было сделано и половины необходимого. Выслушав суровые упреки в свой адрес – он, без сомнения, глуп даже для такого простого задания, – Натанаэль отправился в главный зал, где шли основные приготовления.