Призраки Марта - Татьяна Солодкова

Мог ли другой черный маг сам изготовить подобный артефакт? Или он обезвредил защитный контур другим способом? Но тогда как поставил его на место?

Или же у него в сообщниках белый маг?

В итоге Мартин получил больше новых вопросов, чем ответов, порадовал Карда парой свежих трупов, договорился с ним о встрече следующей ночью и ни с чем вернулся домой.

Уже второй год, ровно столько, сколько прожил в Прибрежье, Март обитал на постоялом дворе. Ему давно доставало средств на то, чтобы снять себе отдельную квартиру, но проживание в этом месте разрешало сразу несколько проблем: во-первых, здесь всегда были под рукой услуги кухни, прачки и швеи, а во-вторых, вечно полный других жильцов постоялый двор позволял всегда находиться на глазах у Гильдии магов и не вызывать подозрений.

Дождь почти кончился и превратился в густую завесу влаги, неприятно оседающей на лице.

Дом спал – ни огонька в окнах. Только дворовая собака приглушенно тявкнула, когда Март вошел в тоненько скрипнувшую калитку, но тут же затихла, узнав постояльца.

Мартин поднялся на крыльцо, отряхнул магией грязь с сапог и вошел, погрузившись в тепло и духоту нижнего этажа. Можно было бы точно так же высушить и очистить магией всю одежду, но тратить энергетический резерв на бытовые мелочи глупо, особенно учитывая договоренность с Кардом на будущую ночь. Поэтому, приберегая силы, Март лишь зажег в пальцах крошечный огонек, чтобы по дороге к лестнице не споткнуться о хозяйского кота – тот из вредности и явно из-за недостатка чувства самосохранения всегда заваливался спать исключительно в проходе.

Кота на сей раз на горизонте не оказалось, зато обнаружилась хозяйская дочка. Мила спрыгнула с подоконника, на котором до этого зачем-то сидела в темноте среди ночи, с видом воришки, застигнутого с поличным на месте преступления. От резкого движения взметнулась соломенная коса, заструился по ногам, опускаясь, подол ночной сорочки.

Мартин замер.

– Ты чего здесь? – приподнял руку со «светлячком», чтобы лучше рассмотреть девушку.

Мила охнула и поспешила прикрыть лицо от света.

– Март… – проворчала, кажется, с облегчением. – Напугал.

Он улыбнулся – мало у кого возникала подобная реакция на встречу с черным магом посреди ночи.

– Да, – пожал плечами, отчего рука дрогнула, и свет огонька заметался по комнате. – Всего лишь я. Ты чего здесь?

Мила опустила взгляд и промолчала. Март отметил дрожащие пальцы, нервно теребящие подол сорочки.

– Ладно, – кивнул понимающе. – Я тогда пойду. До завтра, – и направился к лестнице.

Если бы Миле требовалась его помощь, она бы попросила – не чужие. А вмешиваться, куда не просят, Мартин не любил. У него за спиной было слишком много своих собственных тайн, чтобы он не ценил право на личное уединение и секреты.

– Март… погоди! – Внезапное отчаяние в голосе пригвоздило его к месту. Обернулся.

– Нужна помощь? – спросил прямо, без предисловий.

Он приподнял руку со «светлячком» повыше, но разглядеть выражение лица девушки так и не успел.

– Нужна, – выдохнула она и в два широких шага преодолела разделяющее их расстояние; прильнула к магу всем телом, впилась своими губами в его губы.

Пропитавшая плащ холодная дождевая вода противно стекала по спине. Выжать бы, а лучше поскорее переодеться в сухое… Март ответил на поцелуй – не посмел оттолкнуть. Мила целовала так жарко, даже жестко – отчаянно. Слишком пылко – почти болезненно. У нее что-то случилось, и да, она нуждалась в помощи. Не в словах или в уговорах, не в сочувствии или жалости. А в той самой помощи, которую она и сама оказывала ему не раз – забыться. Не прося ничего взамен и не задавая вопросов.

– Почему ты весь мокрый? – Девушка лишь на мгновение оторвалась от его губ – перевести дыхание и задать вопрос.

Март улыбнулся, представив реакцию на правдивый ответ: черный маг гулял по кладбищу – чем не страшилка на ночь?

– Гулял, – ответил коротко.

– Не важно, – верно расценила Мила и снова приникла к нему.

Опасаться поздно: ее тонкая ночная сорочка уже пропиталась от его плаща насквозь.

Глава 4

Когда Мартин проснулся, Милы в его комнате уже не было. Как и всегда, она упорхнула на кухню с первыми лучами рассвета. Это он, живя по большей части ночной жизнью, мог позволить себе проспать до обеда.

Солнце только-только обогнуло здание и заглянуло в комнату через не затворенное с вечера ставнями окно, а потому, несмотря на позднее время, вода в умывальнике оказалась по-утреннему холодной. Март поежился, бросил быстрый взгляд в настенное зеркало на свою помятую невыспавшуюся физиономию и начал собираться.

Ризаль до вечера ждать не будет.

Обеденный зал первого этажа постоялого двора был привычно пуст. С утра все жильцы разбредались по своим делам, и Март почти всегда завтракал (или, учитывая время, обедал) в тишине.

Милы в зале тоже не оказалось, только ее мать в одиночестве натирала столы. Женщина быстро выдала постояльцу еду и вернулась к прерванному занятию, поджав губы и время от времени бросая на мага опасливые взгляды.

В отличие от дочери и супруга, женщина относилась к Мартину настороженно с первого дня его появления на постоялом дворе, и за два года ее отношение не изменилось. Маг подозревал, что, будь ее воля, она давно бы избавилась от опасного жильца.

Март принялся за еду, мысленно прокручивая в голове события вчерашнего дня. По-настоящему пустое кладбище – это нонсенс. Не пустое, а зачищенное – еще хуже. И делать вид, что не заметил ничего необычного, Мартин не собирался. Не затем, чтобы выслужиться перед Ризалем или гильдией, а просто потому, что не мог – уже вмешался.

А значит, предстояло посетить кладбище еще раз. Можно даже днем – сравнить ощущения. А если не поможет, и вовсе подежурить там пару ночей.

Осталось только убедить Ризаля в своей правоте, чтобы тот не отобрал пропуск.

К тому же Кард вряд ли успокоится, получив два трупа. Так что активный пропуск за кладбищенскую ограду лишним не будет…

Плавный поток мыслей прервал глухой хлопок, после чего в воздухе материализовался бумажный листок, покружился над столешницей, все еще гонимый магической энергией, и плавно опустился на ее поверхность.

Натирающая соседний стол хозяйка охнула и осенила себя святым знаком. Март еле сдержал усмешку.