Видящий. На родной земле - Валерий Пылаев

Встреть я его в свои первые дни в игре – непременно принял бы за князя. Дружинники – от безбородых парней до седовласых ветеранов – поглядывали на него с явным уважением, а то и с опаской – но глаза самого Ратибора выдавали в нем воина, а не правителя. Он умел водить дружину в бой и размахивать булавой, разбивая головы врагам князя Мстислава и жителей Вышеграда, но политика, альянсы и прочая муть его явно интересовали мало.

Причем не в силу природного скудоумия – сотни, если не тысячи сражений наверняка сделали его великолепным тактиком… Но не стратегом. Дипломатические выкрутасы требуют от князей именно того, чего Ратибор или не умел, или категорически не желал делать. Воевода со всей широты склафской души делил мир на черное и белое. На своих и чужих. Своих следовало защищать, а чужих – потчевать булавой.

И именно поэтому сейчас Ратибор явно чувствовал себя не в своей тарелке. Все его нутро буквально вопило, требуя немедленно истребить понаехавших на земли князя свеев, а их корабли разграбить, сжечь и пустить ко дну… Но за нас замолвил слово Третьяк – далеко не последний из вышеградских купцов, а Злата не побоялась буквально грудью броситься на мечи дружинников, закрывая невесть откуда взявшегося брата со странным именем Антор.

Который – если, конечно, не врал – родился где-то неподалеку, но теперь не только носил одежду и оружие северян, но и назывался ярлом. И служил конунгу Рагнару, отец которого в свое время изгнал с островов Саурона, который убил каменецкого князя Ратшу, который… В общем в голове у Ратибора шарики окончательно зашли за ролики, и он сделал единственное, что мог сделать в подобном случае неискушенный в дипломатических делах матерый вояка: переложил решение с больной головы на здоровую. Точнее, на голову князя. И теперь мы шагали через лагерь прямо к берегу – туда, где причаливали снекки.

– Смотри, боярин, чего учудите – враз голову расшибу. – Ратибор хмуро посмотрел на меня, поглаживая рукоять булавы. – А не сдюжу – так сам князь накажет.

– Да будет тебе, дядька Ратибор. – Я постарался, чтобы моя улыбка получилась одновременно и мужественной, и обаятельной. – Неужто забыл меня? А я вот помню – никак, заезжал ты с дружиной в нашу глушь, все такой же был, только волос седых поменьше.

– Может, и заезжал… Так годков-то сколько прошло, – проворчал в ответ Ратибор. – Много вас таких без подштанников бегало, всех упомнишь? Сейчас-то вон какой детина вымахал, одежи свейские напялил… ярлом величаешься. Уже, поди, и речь родную забыл, и село, где мальцом рос.

Ратибор то и дело отирал вспотевший лоб ладонью. Похоже, всемогущая Система прямо сейчас промывала ему мозги, заставляя вспомнить пацана из деревеньки за лесом. Точно такого же, как остальные – разве что чуть посмелее. Из всех детей маленький Антор первым отважился приблизиться к грозным княжеским дружинникам, а потом еще и попросил у самого воеводы Ратибора подержать меч. Сил в детских ручонках едва хватало, чтобы вытянуть клинок из ножен – но сдюжил, не уронил…

– Не забыл, дядька. – Я тряхнул головой, отгоняя невесть откуда взявшиеся ложные воспоминания – то ли чужие, то ли мои собственные. – Как забудешь. Родная земля – она и есть родная, видать, судьба мне сюда вернуться, да князю службу сослужить…

– Погоди. – Ратибор сдвинул косматые седые брови. – То не тебе решать. Князь сам рассудит, что ему с твоим конунгом делать – принять али прочь выгнать.

– Негоже нас гнать. – Я покачал головой. – Рагнар Бьернсон Саврошке каменецкому – кровный враг. Ужели не подружимся?

– Добро бы то было. – Ратибор, похоже, наконец-то проникся ко мне чем-то отдаленно похожим на симпатию. – Поглядел я на твоих молодцев – славная дружина. А если про тебя Златка не врет – сам Перун князю нового волхва пожаловал, Молчану старому на замену. Да только…

– Здравствуй, Ратибор Тимофеич. Что же за гостей ко мне ты привел? Разве не сказано тебе было свеев поганых смертным боем бить, ежели на землю вышеградскую ступить посмеют?

Голос из-за строя щитов звучал совсем негромко – но все услышали. И проняло – даже Ратибор на мгновение замедлил шаг, будто споткнувшись. А уж в глазах Рагнара появилась такая тоска, которой я не видел с того самого дня, как мы покинули Барекстад.

Не рады нам здесь, ох не рады… Но что поделаешь. Твой выход, Видящий.

– Здравствуй, Мстислав Радимич. – Я выступил вперед, нарушая и субординацию, и все мыслимые местные обычаи. – Не вели казнить, княже, вели слово молвить.

Глава 3

Князь Мстислав: задание выполнено!

Вы получаете 3 000 очков опыта.

– Ты кто таков будешь?

Строй щитов заколыхался и расступился, и навстречу мне вышел сам князь Мстислав. То ли у «Гардарики» закончились типажи, то ли кто-то из славных воителей севера давным-давно пошалил с девчонкой из склафов – правитель Вышеграда оказался чуть ли не копией Рагнара. Со спины и в одинаковых доспехах их не различила бы и родная мать. Даже лица похожи – только Мстислав успел загореть за лето чуть ли не дочерна. Возраста они были примерно одного, может, князь даже чуть помоложе – судя по рассказам Третьяка, Златы и Ратибора – но смотрелся он куда старше своих лет.

То ли из-за преждевременной седины, уже кое-где поблескивавшей в чуть вьющихся русых волосах до плеч, то ли из-за шрама. Рагнару тоже приходилось сражаться во многих битвах, но Тор-защитник ни разу не позволил вражескому клинку коснуться его лица. А вот Мстиславу с божественным покровителем повезло меньше: когда-то давно острие то ли меча, то ли копья оставило на щеке князя след. Ровный белесый рубец прорезал смуглую кожу от левой брови до уголка рта и терялся в короткой бороде. Глаз чудом уцелел – похоже, смертоносная сталь прошла по касательной, скользнув по краю щита или шлему. Шрам ничуть не уродовал Мстислава, но суровости определенно добавлял. Князь выглядел опытным воином – но не солдафоном вроде того же Ратибора. Ему явно приходилось видеть немало битв – и не все из них он выиграл мечом. Серо-стальные глаза просвечивали меня не хуже рентгена.

Да уж, серьезный князь в Вышеграде. И не дурак, ой, не дурак… Такой уж точно не станет казнить без разбора, но и шутить с ним не стоит.

– Антором меня звать, княже. – Я склонил голову. – Я служу конунгу Рагнару Бьернсону, истинному правителю островов Эллиге.