ГиперStorm - Илья «BIG» Бондаренко

Пока кто-нибудь наверху примет решение, пока разведывательные зонды обшарят атмосферу, поверхность, сейсмоактивность и т. д. и т. п, пройдут еще сутки-другие.

Короче, дней восемьдесят… девяносто. Ну даже если сто. Стандартный запас провизии рассчитан на шестьдесят суток. Это при том, что весь полет в оба конца рассчитан на девяносто дней, восемьдесят из которых, пилот находится в анабиотическом трансе и питается исключительно микроэлементами поставляемыми в организм через внутренние инъекции. Из всей космической еды, пилот тратит не больше десяти процентов, и то, если очень, очень хочет кушать.

Акси никогда не испытывала восторга от необходимости есть сухие бульоны и пасту из тюбиков. Всегда использовала только то, что необходимо организму для полноценного функционирования, ни пакетиком больше.

Восемьдесят или сто. Полноценных земных суток. Если разделить рациона на два, то получиться сто двадцать дней. Это больше чем понадобится самому криворукому пилоту ЛКП чтобы добраться до неё и вытащить из этой проклятой жопы.

Акси улыбнулась, довольная своими расчетами. Всего лишь сто дней. Она легко справится.

А ведь кому-то это покажется вечностью. Сто суток в одиночестве? Наедине с полумертвой грудой железа? ? в окружении неизвестного мира? ?? Нет-нет-нет – это же ад, это, можно с ума сойти, умереть со страха!

С Джимом она познакомилась в Академии, на первом курсе. Он был так нежен, обходителен и чертовски красив. Окружив её заботой он даже не догадывался, что показал Акси мир, отличный от того ада в котором она жила до этого и называемого, словно в насмешку, родным домом. Она влюбилась в него и отдала себя всю, поверив что может быть счастье в этом мире. Конечно, когда Джим сделал предложение она не колебалась ни секунды. Он стал для неё путеводной звездой, волшебником, превратившим грязную реальность в розовую сказку, она не могла представить себе и дня без него, без его объятий, без его нежных слов. Закончив Академию, она поступила вслед за ним в космофлот, чтобы всегда быть рядом.

Много позже она думала о том, что любила вовсе не Джима Веллера, и не его руки и нежные слова, а была влюблена в чувство защищенности, в красивую рамку, в уютное гнездо которое она свила, стараясь в каждой детали сделать так, чтобы оно максимально отличалось от отчего дома. От проклятого дома в котором она была всегда одна. И не сто дней, а все шестнадцать лет пока не сбежала к тетке…

Сильный удар в корпус катера заставил её вывалиться из кресла и чуть ли не ползком добраться до автомата, небрежно брошенного в зоне отдыха на диван, рядом с бронированными элементами комбинезона.

Ну вот и дождалась. Гостей.

Удар повторился, но уже не такой сильный. Послышался скрежет, как будто кто-то проехался огромным напильником по металлу.

Сначала ей показалось, что звук исходил сбоку, со стороны шлюза, но последовало еще несколько ударов и стало понятно, что они доносятся сверху, как будто кто-то долбит по крыше катера.

Рукоятка и цевье термобаллистического пистоле-пулемета скользили в руках, как будто намазанные жиром, хотя дело было лишь в потных ладошках. Никогда она не думала, что будет испытывать такой первобытный страх и потеть как загнанная лошадь, сильнее чем после «ходьбы» в динамо-машине. До неё не сразу дошло, что она по-прежнему лежит на полу и направляет ствол автомата в потолок, словно ожидая, что кто-то вломится через бронированные плиты корабля в кабину. Если у кого и достанет силы сделать это, навряд ли она спасется таким образом.

Последовало еще несколько глухих ударов, уже не таких сильных. Тук-тук…тук-тук… Ритмичный звук казалось удалялся в сторону носовой части корабля.

Господи, да это шаги! Кто-то ходит по обшивке катера!

Воображение попыталось нарисовать жуткий образ чудовища, атаковавшего «Персефону», и позволивший бы ей оправдаться за жалкое валяние на полу, съежившуюся от страха, но в голову ничего не приходило кроме длинногих фламинго, разгуливающих по берегам африканских озер, и здоровенными кривыми клювами вылавливающих рыбок из воды. Более дурацкой картины представить было сложно, но именно неуместный образ безобидных птиц неожиданно придал ей силы.

Действительно, что толку валяться на полу, в то время как та штука, что забралась на катер, может оказаться всего лишь безобидной птицей. И в этом нет ничего странного или удивительного – она своими глазами видела необъятные просторы, заполненные лесами и реками, на которых не могут не жить самые разнообразные животные. А то, что она не видела их днем, так это объяснить тоже просто: на плато не забраться обычным сухопутным тварям, а падение катера распугало птиц, которые, кстати, возможно гнездились среди трухлявых обломков, разворошенных носом «Персефоны».

Любой страх теряет силу если его контролировать уверенностью.

Кто-то, возможно и действительно всего лишь большая птица, ходил по корпусу катера, но глухие цокающие шаги больше не внушали ужас. Акси вытерла ладони о комбинезон и поднялась.

Вот это ты в штаны наделала, капитан Яворская. Как тебя вообще взяли в космический патруль! Уж точно не для того чтобы ты валилась с ног от малейшего шороха, как перепуганная девственница при виде голого мужика.

Плохо, что не работают обзорные экраны – взглянуть бы на эту птичку. Акси попытался что-нибудь разглядеть через стекла кабины, но оказалось что уже опустилась ночь и снаружи было не видно ни зги. Луна то ли скрылась сегодня за тучами, то ли решила не освещать небосвод вовсе.

Вдруг раздался резкий, протяжный вопль, хоть и приглушенный броней корабля, но все же достаточно громкий, чтобы оценить мощность легких его издавших. Он напоминал скрежет металла или, быть может, звуки издаваемые сломанными духовыми инструментами, попавшими в руки дилетантов, или даже противный скрип концертных колонок, к которым поднесли микрофон. Эта была смесь самых неприятных звуков, непохожая ни на что из того, что показывают на научно-популярных каналах про животных. Ни одна тварь на Земле не способна исторгать из себя такое.

А ты думала тебя здесь встретят плюшевые мишки и воробушки? Другая планета, другие звери…

Акси подбежала к шлюзу и проверила достаточно ли плотно он закрыт. Переживать, что его откроют снаружи нет причины, только если нет щели за которую можно зацепиться. Например когтями.

Очередной сильный удар прямо над головой заставил её попятится назад. Как будто кто-то с разбега врезался в корпус. Послышались шаги, и это были не те же самые, что раньше – к первой твари прибыло подкрепление, вероятно привлеченное скрипучим ревом.