Как умирала Вера - Ольга Гуляева

– Ничего что на улице минус десять? – опасливо покосился на нее Пахом.

– Это не займет много времени. А я в юности ныряла в прорубь на Крещение. Хотя вчера в морге было все равно холоднее. О, такси! Это он!

Вера скинула пальто, в чем мать родила вышла из машины и пристроилась за углом дома. Прислонив указательный палец к губам, она выпучила глаза и замахала в сторону Пахома. Тот погасил фары, выключил зажигание и принялся наблюдать за разворачивающейся на его глазах трагикомедией, разыгрываемой полоумной девахой.

Молодой человек, которого вчера Пахом видел в морге, покачиваясь, вышел из такси. Еще с минуту, держась за дверь, он расплачивался с водителем, после чего, пошатываясь, направился к подъезду.

– Твой выход, детка, – Пахом, зарядившись Вериным энтузиазмом, довольно потер руки.

Обнаженная девушка с длинными темными волосами появилась из-за угла дома и окликнула молодого человека. Тот остановился, замер и долго вглядывался в ее черты. Пахому показалось, что Антон пустил слезу. Вера протянула руки вперед и медленно, как будто плывя по снежному насту, направилась в его сторону. Ее губы едва заметно шевелились – она что-то шептала. Пахом готов был аплодировать стоя. Панночка из гоголевского «Вия» нервно курит в сторонке по сравнению с сегодняшним выходом Веры. Антон что-то сказал в ответ, всего одно слово, и скрылся в подъезде.

Пахом, не выдержав, вышел из машины и протянул Вере пальто. Она, довольная, бросилась ему навстречу.

– Ты, оказывается, трезвая такая же дурная, как и пьяная.

– А ты меня еще и не видел пьяной, – парировала Вера, просовывая окоченевшие запястья в рукава.

– Боже упаси! – рассмеялся Пахом.

– И все же, мой театральный дебют нужно обмыть, – заключила Вера, сев в машину.

– Мне пора на смену.

– Окей, я с тобой. Только за вискарем заедем по дороге, а то местное пойло я пить больше не хочу.

Пахом понимал, что сопротивляться бесполезно.

– Что он сказал тебе?

– Кто?

– Антон. Он что-то сказал, перед тем как уйти.

– А-а, – протянула Вера. – Я позвала его с собой. А он сказал: «Прости».

Девушка задумчиво уставилась в окно. Пахом понимающе кивнул.

6

Всю жизнь ночами мы привыкаем к смерти…

    Лех Конопиньский

Заливисто хохоча, Вера впорхнула в помещение морга, сжимая в одной руке открытую бутылку шампанского, во второй – виски.

– Нет, жаль, ты не видел его выражения лица! Просто умора! Я гениальна!

– Тише, – шикнул на нее Пахом.

– А что такое? Боишься, что разбудим еще какую-нибудь сумасшедшую вроде меня? Не-е-ет, я одна такая!

– Просто хочу убедиться, что нас здесь никто не ждет.

– А, ты про вчерашних бугаев? Погоди, сейчас накрою нам на стол, и будешь рассказывать мне про них.

В морге больше никого не было. В уже знакомой подсобке Вера нарезала сыр, открыла банку оливок и помыла фрукты.

– Профессионально и быстро, – присвистнул Пахом.

– В общежитии при питерской консерватории в начале двухтысячных такой стол показался бы пиром.

– Ты училась в консерватории?

– Нет, мой бывший муж учился.

– А теперь с ним что?

– Спился.

– А-а, я б тоже спился, – понимающе кивнул Пахом.

Вера хлопнула его по плечу.

Едва они уселись за стол, с улицы послышались звуки подъезжающей машины. Пахом нервно встал и прильнул к окошку.

– Новое поступление? – разочарованно протянула Вера.

– Хуже, – выдохнул Пахом.

Вера попыталась встать, чтобы тоже выглянуть в окно, но Пахом приказал ей сидеть:

– Если не хочешь остаться здесь навсегда, то не двигайся с места и веди себя тихо, как мышь. Я закрою тебя здесь на некоторое время. Не высовывайся.

– А что, если…

Пахом повернул к ней искаженное то ли злобой, то ли страхом лицо:

– Он сам приехал сюда, ты понимаешь?

– Кто? – прошептала Вера.

Но ответа не последовало. Дверь захлопнулась с той стороны, и несколько раз лязгнул замок.

Пахома не было почти полчаса. Вера все это время провела, прилипнув к окну, чтобы отследить таинственного посетителя, когда тот будет уходить. С позиции «крота» ей плохо удалось разглядеть гостя, тем более что он сразу нырнул в свой дорогущий автомобиль. На этот раз не «Мерседес», а что-то вроде «Бентли». Это был высокий статный мужчина, силуэт которого показался Вере смутно знакомым. Она с удивлением задумалась, что может быть общего у этого состоятельного господина и работника морга, и даже едва успела занять свою изначальную позицию до того, как вернулся Пахом.

– Собирайся, едем домой.

– А как же дежурство?

– Есть дела поважнее. Да и они не перестанут сюда шастать.

– Может, объяснишь?

– Все дома.

– Брать с собой что-нибудь?

– Как хочешь.

На всякий случай Вера сгребла со стола недопитые бутылки и поспешила за Пахомом на выход.

– Что ж, идея неплохая. Дома будет поуютнее. К тому же я еще твой суп не пробовала.

Пахом молчал всю дорогу, о чем-то размышляя.

Зайдя в квартиру, Вера не выдержала:

– Ну что? Намолчался?

Не говоря ни слова, Пахом отодвинул Веру от двери и закрыл ее на все замки.

– Кто это был? – не унималась она.

– Ты разве не смотрела в окно, когда он уезжал?

– Смотрела, но не успела разглядеть. А я должна была его узнать?

– Это Герман Фишер.

Пахом разулся, повесил куртку и, не снимая шарф, проследовал в кухню. Вера сбросила пальто, сапоги и посеменила за ним.

– Точно! И что столь уважаемый человек забыл в твоем морге?

– Ты же должна была с ним встречаться? Вернее, он с тобой? При каких обстоятельствах? – В глазах Пахома читался живой интерес.

– При обычных. Он приходил ко мне на интервью. Насколько я помню, это известный ученый и врач-трансплантолог. Но на той передаче мы обсуждали какие-то новые вакцины от гриппа. А для зрелищности сделали прививку прямо во время эфира. Мне.