Растворяясь в ярком свете - Джессика Кусд Эттинг

Глаза Брук метались, как конечности куклы-марионетки, и я поняла, что она сейчас мысленно составляет длиннющий список «за» и «против» чтения письма. В ожидании, когда она закончит, я принялась барабанить пальцами по кухонному столу.

– Нам следует ознакомиться с его содержанием. – Она поджала губы, утверждаясь в правильности принятого решения. – Просто чтобы удовлетворить любопытство. А потом можно сразу же его выбросить.

– Ладно, – с сомнением протянула я.

Брук разгладила заломы на листе, изрядно помявшемся от моих усилий затолкать его в конверт, и выставила перед собой, чтобы нам обеим был виден текст.

Дорогие Брук и Эбби, Я пытался придумать лучший способ сообщить вам то, что должен, но в конечном итоге решил, что его просто не существует. У меня положительный результат теста на болезнь Гентингтона. Это смертельное генетическое заболевание. Причина, по которой я сообщаю вам об этом, заключается в том, что каждый ребенок такого родителя с вероятностью 50: 50 тоже является носителем гена. Ваш доктор объяснит, как пройти тестирование и узнать наверняка. Мне очень жаль.

    Папа

Я перечитала послание снова, уверенная, что что-то пропустила. Например, соль шутки.

– Это же розыгрыш, да? – Я задумалась, перебирая в голове знакомых, достаточно извращенных, чтобы счесть подобное смешным. – Я имею в виду, отправлено из почтового отделения. Кто, интересно, решил так поразвлечься?

– Кто-то, не желающий быть пойманным. – Глаза Брук порхали по строчкам письма.

– Перестань, Брук! Не думаешь же ты, что отец доверил бы такую важную новость бумаге?

– Почему бы и нет? Бросил ведь он жену с двумя детьми, даже не попрощавшись.

Она, конечно, права, но это письмо вообще ни в какие ворота не лезет и, следовательно, не может быть правдой. Может, его отправил какой-нибудь шутник, решивший возродить давний формат школьного общения.

– Ты вообще слышала о болезни Гентингтона? Возможно, ее и в природе-то не сущест-вует.

Уронив письмо, Брук метнулась к лежащему на столе мобильному телефону и принялась яростно печатать.

– Болезнь Гентингтона, – принялась она читать вслух, захлебываясь словами, – это неизлечимое наследственное заболевание, приводящее к дегенерации нервных клеток в определенных областях мозга.

– Тине пора переходить на эгг-ног. – В кухню со смехом впорхнула мама. – Что-то горит?

Да, печенье с шоколадной крошкой. Я бросилась к духовке, но спасать было уже нечего.

Повернувшись, я увидела, как Брук сует письмо маме в руки.

Мама начала читать его, и в этот момент зазвучали первые строки рождественского гимна «Радуйся, мир».

Глава 3

«Воспроизведение прервано. Проверьте интернет-соединение и попробуйте снова».

Итак, Синтия не преувеличивала, говоря о качестве Wi-Fi на острове.

Остаток дня я собиралась валяться в своей комнате и, за отсутствием телевизора, скачать какой-нибудь фильм и сбежать от реальности. Как поступала каждый день всю прошлую неделю.

«Эбби в шоке».

Голос Брук. А может, и мамин.

Я велю им убираться из моей головы. Я затем сюда и приехала, чтобы побыть в одиночестве и свыкнуться с происходящим. И Брук мне для этого не нужна.

Кликнув по иконке, я в очередной раз открываю Hulu на компьютере, но снова вижу лишь быстро вращающийся радужный кружок. Он как будто насмехается надо мной. И на телефоне связь не лучше. Всего одна полоска индикатора сети. Сообщение еще можно отправить, но о просмотре фильма не может быть и речи.

Я бреду по коридору с открытым ноутбуком, миную гостиную и оказываюсь на кухне. Не отрывая глаз от экрана, убеждаюсь, что Wi-Fi одинаково не ловит во всем доме.

На кухне обнаруживается Синтия – она выжимает из лимонов сок и собирает его в деревянный кувшин. Одного взгляда на меня ей достаточно, чтобы лицо помрачнело от беспокойства.

– Что-то не так?

Я корчу гримасу, чтобы скрыть, как мне не по себе.

– Да вот, пытаюсь фильм посмотреть, но, похоже, ты очень точно описала ситуацию с местным интернетом.

– Ох да, он здесь ужасный. – Этой фразой она быстро и эффективно разрушает мои мечты на следующие несколько недель – совсем как очередной лимон выжимает! – Где-то в шкафу у меня был видеомагнитофон. Может, хочешь им воспользоваться?

Я выжидаю несколько мгновений, чтобы убедиться, что она не шутит. Увы, нет. Невежливо будет сказать, что пленочной видеокассеты я никогда в жизни в руках не держала.

– Э-э-э… возможно.

Тетя прекращает приготовление лимонада и внимательно смотрит на меня.

– Что ж, теперь… когда ты устроилась, не хочешь ли…

У меня в голове звенят тревожные звоночки.

– Прости, но я не желаю об этом говорить, – перебиваю я, стараясь по возможности оставаться спокойной. – Во всяком случае, не сейчас.

С чего тут вообще можно начать? Я выяснила, как мне предстоит умереть. Ну, может, не в деталях, но общее представление точно получила. Моя кончина будет мучительной. И настигнет меня много раньше, чем хотелось бы. Больше тут и говорить не о чем, поскольку это самая неподходящая для беседы тема.

Тетя улыбается, и я снова обращаю внимание на ее ямочку на щеке, которая притягивает взгляд, словно магнитом. Думаю, в ее случае это в самом деле признак удачи. В отличие от отца, она не является носителем гена.

– Я в порядке, – для пущей убедительности снова повторяю я.

– Вот и славно. Я лишь собиралась спросить, не желаешь ли ты выпить домашнего лимонада.

Упс, ошибочка вышла.

– А, да! Конечно.

Она наливает напиток в керамический стакан и протягивает мне.

– Я приготовила его по североафриканскому рецепту, которым со мной поделился мой прежний парень.

Я делаю глоток. Ммм! Идеальное сочетание сладости с кислинкой. Я изо всех сил стараюсь поддержать будничный разговор.

– Вот как. Хоть что-то хорошее от твоего бывшего осталось, правда?

– Хорошее и плохое всегда идут рука об руку. Мы учимся чему-то у людей, с которыми встречаемся, ты так не считаешь?

Я задумываюсь, переняла ли что-то полезное от Рида. Мы расстались меньше года назад, но, вспоминая его лицо, как будто переношусь в другую жизнь. Ту, где ходят в кино на групповое свидание, сидят в обнимку на зрительских трибунах и подбирают сочетающиеся наряды на школьный бал. Когда наши компании стали общаться, Рид был в выпускном классе и тоже в волейбольной команде, а сама я – в предпоследнем классе. Постепенно ребята разбились на парочки, и остались только мы с ним, как не сочетающиеся по цвету носки. Он был симпатичным, с темными волосами, которые постоянно падали ему на глаза, и с поджарым атлетичным телом. Иногда мне даже казалось, что он мне и правда нравится – а может, дело было просто в удобстве.