Поступь хаоса - Патрик Несс

Я держал для нее Шум открытым, настолько ясно и свободно, насколько мог, а сам продолжал думать дальше. «Возможно, мы все подхватили микроб, и… и… и… да! – Это была уже следующая мысль и притом хорошая. – Может быть, мы изолировались, штобы то, другое поселение тоже его не подхватило! Да, наверняка так и было! И раз ты все время сидела на болоте, значит, ты в безопасности! »

Она перестала так уж сильно качаться и только смотрела – возможно, верила?

Но дальше, как настоящий записной дурачина, не знающий, когда уже хватит, я продолжил думать. Ведь если правда, што Прентисстаун прекратил все контакты с окружающим миром, там, в другом поселении будут совсем не рады, если я вот так возьму и заявлюсь к ним! Может, это не мы, а другое поселение изолировалось, потому што Прентисстаун был реально заразный?

И если вообще можно подцепить Шум от другого человека, значит, и девочка может подцепить его от меня?

– О черт, – сказал я, согнувшись впополам и уперевшись руками в колени; унутри такое чувство, будто падаешь, хотя на самом деле стоишь. – О черт.

Девочка снова вцепилась себе в плечи, скукожилась, и вот вам, пожалуйста, мы вернулись туда, с чего начали.

Это нечестно. Вот как хотите, но это нечестно, совсем. Ты поймешь, што делать, когда доберешься до болот, Тодд. Ты все поймешь. Ага, уже понял, спасибо, Бен, за всю твою помощь спасибо и за заботу тоже, потому што вот он я, и я понятия не имею, што делать дальше. Нечестно! Вышибли из дома, поколотили… Люди, говорившие, што любят меня, всю дорогу врали… Тащись теперь по идиотской карте в город, про который я первый раз слышу, читай идиотскую книгу – как хочешь, так и читай… Так, стоп. Книга.

Я скинул рюкзак, вытащил книгу. Бен сказал, ответы все там – вдруг хоть здесь не соврал. Хотя…

Ладно, я вздохнул и открыл ее. Тетрадь вся исписана, сплошные слова, все почерком ма, страницы, страницы, страницы, и я…

Так, хорошо. Я опять взялся за карту, на обороте которой Бен чего-то написал – хоть не при фонарике посмотреть, он на самом деле для чтения ни разу не годится. Несколько строчек в самом верху. Сначала «иди» – это точно первое слово, ага; дальше парочка других, подлиннее, которые у меня решительно нет времени разбирать по буквам, а потом еще несколько больших абзацев, с которыми мне уж точно некогда возиться, но пониже Бен там чего-то наподчеркивал, сразу несколько слов подряд.

Я посмотрел на девочку (качается) и повернулся к ней на всякий случай спиной.

Ну, што ж, поглядим. Т…ы, наверняка «ты». Ты. Ладно, я – што? Л. Лооо… Лооожить? Ложишь? Ты ложишь… Ты ложил? Какого черта это должно значить? Пе… ре… Переть… Переть? Ы… Или не ы? … Ых? Ты ложишь переть ых? Их? Ну конечно, их, дубина!

Но ты ложишь переть их?

Каково?

Помните, я говорил, как Бен пытался научить меня читать? А што я не слишком в этом дока, помните? Ладно, проехали. Ты ложишь переть их. Дубина!

Я схватился за книгу, пролистнул страницы. Десятки страниц, просто десятки, и все в словах, сверху донизу, и все ничего мне не говорят, никаких ответов вообще.

Чертова етьская книга!

Я сунул обратно карту, захлопнул обложку и швырнул книгу об землю. Тупица! Дурень!

– Чертовая етьская книга! – на этот раз вслух выдал я и пинком отправил ее в какие-то папоротники, повернулся к девочке.

Она все так же качалась, взад-вперед, взад-вперед, да понятно все, понятно, понятно, я сказал, но меня это уже начинало выбешивать. Потому што это, еть, тупик, и мне больше нечего ей дать, а она и подавно ничего в ответ не дает.

Мой Шум пошел треском.

– Я, знаешь ли, ничего этого не просил, – сказал я; она даже глаз на меня не подняла. – Эй! Я с тобой разговариваю!

Ничего. Ничего, ничего. Ноль реакции.

– Я   НЕ   ЗНАЮ, ШТО   МНЕ   ДЕЛАТЬ! – заорал я в голос и принялся топать кругом по камню, вопя и ссаживая себе горло. – Я НЕ   ЗНАЮ, ШТО   МНЕ   ДЕЛАТЬ! Я НЕ   ЗНАЮ, ШТО   МНЕ   ДЕЛАТЬ! – Я повернулся к ней: – Мне ЖАЛЬ, мне ужасно жаль, што с тобой все это случилось, но я не знаю, што теперь с этим поделать! И   ПЕРЕСТАНЬ   УЖЕ   НАХРЕН   КАЧАТЬСЯ!

– Орешь, Тодд, – заметил Мэнчи.

– Аааааарррргхх! – Я даже лицо руками закрыл.

Потом открыл: нет, к сожалению, ничего не изменилось. Вот, значит, как это бывает, когда тебя выкинули из дома и разбирайся сам, как знаешь. Никто для тебя ничего не станет делать. Если ты сам ничего не изменишь, ничего и не изменится.

– Нам надо идти, – свирепо бросил я, берясь за рюкзак. – Пока што ты ничего не подцепила, так што просто держись от меня на расстоянии и будешь в порядке. Больше я ничего не знаю. Што имеем, то имеем. Пошли.

Кач, кач, кач.

– Назад мы пойти не можем, значит, пойдем вперед, без вариантов.

Качается, ага.

– Я   ЗНАЮ, што ты меня СЛЫШИШЬ! – Но нет, даже глазом не моргнула.

Ух, как же оно все на меня навалилось.

– Отлично. Хочешь сидеть здесь и качаться – сиди и качайся. Кому какое дело? Кому вообще, еть, какое дело до всего этого?

На земле валялась книга. Чертова штуковина. Но больше у меня все равно ничего нет, так што я подобрал ее, сунул в пластиковый пакет, пакет – в рюкзак, а рюкзак – на спину.

– Пошли, Мэнчи!

– Тодд? – Он смотрел то на меня, то на девчонку. – Нельзя уйти, Тодд!

– Если захочет, пойдет с нами, – отрезал я. – Но…

Ох, даже не знаю, што там могло быть за «но». Но если хочет, пусть остается здесь и помирает в одиночестве? Но если хочет, пусть идет назад, прямо в лапы мистеру Прентиссу-младшему? Но если хочет, пусть рискует подхватить от меня Шум и умереть таким способом?