Рождественский поцелуй - Валери Боумен

– Простите. – Реджина сделала глубокий вдох и заставила себя начать снова. – Позвольте мне все объяснить.

Даффин откинулся на спинку кресла, и в его взгляде вспыхнуло неприкрытое любопытство.

Реджина прижала руку к животу, чтобы унять устроившие дикую пляску нервы.

– На свой тридцатый день рождения – вернее, перед ним – я решила, что должна… что хочу… – Ее лицо обожгла краска смущения. – Освободиться от своей… – Она посмотрела на Даффина не в силах произнести вслух слово, застрявшее в пересохшем горле.

– От вашей… – подсказал Даффин, по-прежнему не сводя прищуренных глаз с посетительницы.

– Девственности, – выпалила Реджина и, схватив со стола стакан, сделала неприлично большой глоток бренди, однако тотчас зашлась в кашле.

Когда же она наконец справилась с кашлем и подняла исполненный муки взгляд на Оуклифа, то увидела в его глазах удивление и еще что-то, очень похожее на… интерес? Ослабив узел галстука, Даффин открыл рот, чтобы что-то сказать. Закрыл его и открыл снова. Наконец слова все же слетели с идеально очерченных губ:

– Полагаю, я верно понял то, что вы сказали. И все же мне хотелось бы в этом убедиться.

– Понимаю, – кивнула Реджина.

О, ну почему бы ему не намекнуть, хотя бы слегка, как он воспринял ее слова? Однако лицо Даффина приняло прежнее бесстрастное выражение.

Склонив голову набок и проведя кончиком пальца по ободку стакана, он произнес:

– Я вас услышал, но, ей-богу, не понимаю, какое отношение это имеет ко мне.

Реджину не покидало ощущение, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Нет, ей просто необходимо все объяснить.

– Когда мы встретились прошлым летом, я почувствовала, что между нами пробежала искра. И мне кажется, вы тоже это почувствовали.

Даффин вскинул бровь.

– Это весьма опасное утверждение, миледи. А я взял себе за правило не комментировать опасные утверждения.

Реджина на мгновение прикрыла глаза – он не пытался облегчить ей задачу. Еле заметно выдохнув, она прикусила щеку изнутри, чтобы набраться той смелости, которая у нее еще осталась. С тех пор как умер ее горячо любимый кузен Джон, она поставила перед собой задачу быть смелой. Ну, или хотя бы попытаться быть таковой. Жизнь слишком коротка, и желаемого не получишь, если будешь вести себя как робкая мышь.

– Мне бы очень хотелось, мистер Оуклиф… э-э… Даффин, чтобы вы стали тем мужчиной, который… э-э… лишит меня девственности.

Ну вот. Теперь, когда эти слова сорвались с губ, они не казались такими уж ужасными, не так ли? Хотя на самом деле прозвучали ужасно, о чем свидетельствовало изумление, отразившееся на красивом лице Даффина.

– Вас… что? – Кресло скрипнуло под его весом, когда он подался вперед и посмотрел на Реджину как на умалишенную. Но он прекрасно услышал, что она сказала. Реджина видела это по его глазам.

Как бы ей не хотелось отвернуться и избежать прожигающего насквозь взгляда Даффина, она выпрямила спину и, глядя на сыщика в упор, провозгласила:

– Я – старая дева, мистер Оуклиф. – Как же нелепо звучало в ее устах это заявление после того, как она только что попросила его лишить ее девственности! – Меня совершенно не беспокоит то обстоятельство, что мужчины давно потеряли ко мне всякий интерес. Однако недавние события, произошедшие в моей семье, подтолкнули меня к тому, чтобы начать поиски любовника. Ведь пока я еще вольна выбирать, кому отдаться.

– И вы хотите, чтобы вашим любовником стал я? – спросил Даффин.

– Именно так. – Реджина судорожно сглотнула, как если бы стояла посреди парка в одной нижней рубашке и ловила на себе взгляды проходящих мимо людей.

– Но почему я?

– Повторюсь: мне показалась, что между нами возникло притяжение. Не говоря уже о том высоком мнении, которое сложилось о вас у Марка и Николь.

Даффин прищурился.

– Что вы имели в виду, когда упомянули о «последних событиях», произошедших в вашей семье?

Реджина боялась, что Даффин задаст этот вопрос, и не знала, стоит ли ей посвящать его в семейные дела. Впрочем, правды не утаишь, и вскоре он все равно все узнает. Накануне Рождества объявление о помолвке появится во всех газетах. К тому же Марк наверняка расскажет ему об этом. Реджина расправила плечи и решительно встретила взгляд Даффина.

– Вскоре состоится моя помолвка с графом Драйденом.

– Помолвка? – эхом отозвался Даффин. Реджине показалось, или на его лице действительно отразилось разочарование? – С Драйденом?

– Вы его знаете? – спросила Реджина, невольно подвигаясь вперед.

– Нет, мы не встречались, но я о нем слышал.

Реджина шумно выдохнула.

– Ну, в общем, мой дядя умирает и перед смертью хочет удостовериться в том, что устроил мое будущее. Я его понимаю, но все же…

– Судя по вашему предложению, вы не разделяете радости своего дяди по поводу грядущей помолвки.

Реджина печально покачала головой.

– Драйден попросил моей руки много лет назад, когда состоялся мой дебют, но я ему отказала. Тогда я получала много предложений, и дядя Эдвард был убежден, что я непременно выберу себе подходящего жениха. Но сейчас Драйден единственный претендент на мою руку.

– Понятно, – протянул Даффин. – Мечтал о вас все эти годы?

Не удержавшись, Реджина не слишком пристойно закатила глаза.

– Скорее о земле, являющейся частью моего приданого. И, похоже, он не из тех, кто легко сдается. Я отказывала ему на протяжении нескольких лет, но, в конце концов, дядя Эдвард призвал меня готовиться к свадьбе с графом.

– А что думают об этом Марк и Николь?

– Конечно же, они желают мне счастья, но вместе с тем прекрасно понимают беспокойство дяди. Он родился совсем в другую эпоху, когда основанием для брака служило имя и приданое.

– Но вы не согласны с таким положением дел? – спросил Даффин.

– Есть причина, по которой я предпочла оставаться старой девой. Просто я еще не нашла человека, за которого хотела бы выйти замуж.

Взгляды молодых людей встретились, но, вновь ощутив возникшее между ними притяжение, Реджина отвела глаза. Разговор о замужестве был слишком невыносим. Как получилось, что они коснулись этой темы? Она пришла сюда, чтобы предложить Даффину свою девственность, а не рассказывать о причинах, заставлявших ее оставаться старой девой.