Дикторат. Эффект молнии. Часть 2 - Галина Манукян

Иван и Михаил сидели перед двигающимися картинками в мини-пирамиде, выходящей из крошечного куба. Там был мегаполис, глоссы, важно разъезжающие на псидопсах, рыночная площадь, развалы коллектора на ржавой повозке, горы вдалеке… Туманное чувство утраченного закрутило меня так, что свело живот. И я мрачно повторила:

– Иголка выскочила.

– Угу, – ответил ошарашенный Михаил, с трудом отрываясь от изображения.

А Иван указал на картинку.

– Я тут к-копирнул слегка с с-сервера, до того, к-ак ты его р-раздолбала. А то ж н-никто не поверит…

Я только открыла дверь пошире, показывая, что не уйду.

Под моим чутким присмотром Михаил подошёл к Эдэру, поправил трубку с иголкой, а потом всё же посмотрел на меня с любопытством, словно сверяя то, что только что узнал, с оригиналом. Наконец, он снизошёл до объяснений:

– Это капельница. Это очищающий раствор. Чтобы дрянь из крови выводить.

– Какую дрянь? – спросила я.

– Сильнодействующие вещества, наркотики, а также яд неизвестного мне происхождения. Думаю, всё это вместе и, как я понял, резкий перепад давления, попадание с разреженного воздуха в наш, обычный, и привело к откату и сердечному приступу. Особенно большая концентрация яда обнаружена в запекшейся крови на открытой ране предплечья. Кто её нанёс?

– Шипастый лев когтями разодрал. Когда мы с Эдэром наткнулись на их логово.

Брови Михаила поползли вверх. Он кашлянул в кулак.

– Шипастый, значит, лев. Ну, допустим. И чем вы у себя такие яды выводите?

– У нас в степях нет львов-мутантов, из хищников только дикобарсы. Но Эдэр – глосс, у них в районе мегаполиса всё другое. Я там ещё не успела освоиться… – Я не договорила, потому что мне самой не понравилось то, что я несу. Будто оправдываюсь, как Тим. А какой смысл оправдываться? Нужно было сказать хоть что-нибудь, что поможет Эдэру. И я вспомнила единственное, что знала наверняка о животных ядах: – Вот если зелёная крыса цапнет, а она ядовитая, надо сжевать корешок полыни, лучше сразу два. Даже когда эта тварь просто царапнет, оно сначала вроде и не чувствуется, но к вечеру ноги начнут заплетаться. Если такое случится в скалах, а ты с собой полынь не прихватил, просто ослабнешь и упадёшь. Тогда крысы всей стаей накинутся. Они, сволочи, потихоньку в камнях прячутся и идут за жертвой. Ждут… чтобы не мертвяка грызть, а сожрать ещё живого. Их порой столько собирается на тёпленького, что потом ни косточек, ни капли крови не найти, одни ошмётки от ботинок. Поэтому мы на охоту в скалы поодиночке и не ходим никогда.

Михаил тихонько присвистнул.

– Полынь, значит. Полынь у нас имеется. Давай проясним другой пункт: откуда такое обезвоживание у вашего здоровяка?

Я запустила руку в карман и выудила росток полыни, которым запаслась еще до попадания в пещеры.

– Вот, это наша. Вдруг поможет…

Иван встрял в разговор:

– Эдэра с м-мутантом казнить собирались. Вчера п-подвесили на солнце на столбы и воды не давали.

– Террористы, что ли? – удивился бородач.

– Д-да нет, свои. К-как чуваки ночью из каземата выбрались, ума не п-приложу. Там анбеливабл квест [3 - От англ. Unbelievable quest – нереальное испытание]. Н-ну, думаю, кто-то из своих дал наркотики. На них чуваки и продержались до утра, и к-кучу народа походу перемочили. Этот Эдэр вообще к-крут н-нереально.

– Угу, – буркнул Михаил, – так я и думал, что он опасен, а ты всё «подопытные кролики, подопытные кролики». Это не кролик, это Конан-варвар.

Иван прыснул и заметил:

– Да н-не, н-нормальный чувак, дядь Миш. При исходных данных их м-мира, так вообще имба [4 - От англ. Imba, imbalanced – слэнг в компьютерных играх, описывающий очень сильного игрока].

– Хорошо, что не мумба-юмба, – кашлянул бородач и направился обратно в комнату.

– Но вы лучше отстегните эти железные кандалы. – Я пошла за ним хвостом, намереваясь дёрнуть Михаила за рукав, если не остановится. – А то Эдэр когда проснётся, встанет вместе с кроватью. Как пить дать.

– Да, пить ему надо дать. И много, – закивал бородач и взял с полки здоровенную бутыль с голубоватой жидкостью, пропустив мимо ушей мои предупреждения.

– Что это? – настороженно спросила я.

– Вода.

– Почему такого цвета?

– Пфф, откуда я знаю? – всплеснул руками Михаил. – Подкрашивают.

– Зачем?

– Девочка…

– Лиссандра.

– Да, Лиссандра, если ты действительно из той чёртовой дыры, из зоны Аномалии, то могла бы задать вопросы поумнее, чем то, почему какой-то шизофреник из маркетинга решил подкрашивать питьевую воду.

– Я за неё задам, – послышался хриплый бас Эдэра. Мы все обернулись. Он одним рывком сорвал железные браслеты с крючков на кровати и медленно сел. – У меня много вопросов. Где мы находимся? Какой здесь правящий клан? И где мой меч?

Глава 2

За Грэгом и Иваном закрылась дверь, и стало душно. Слишком много людей набилось в узкий кабинет Михаила. Устремив выжидающие взгляды на бородача, все потели от жары и переминались с ноги на ногу, как новобранцы в первый день службы. Только Эдэра, ещё жутко бледного, с капельницей «на привязке», пробивал озноб. Не грело даже одеяло из неизвестной, шуршащей ткани. Впрочем, на вид такое блестящее безобразие греть и не должно.

Эдэр пытался делать вид, что он в порядке, но, похоже, всех обмануть не вышло. Взглянув на гиганта, крепкий, как грецкий орех, доктор поджал губы и покачал головой. Сложно было поверить в то, что бородача волновало самочувствие внезапно нагрянувшего пришельца. Но Эдэр невольно проникся к нему уважением и подчинился, когда Михаил рявкнул:

– Да мне начхать, кто ты – вождь или киллер! В моём медотсеке на тот свет по глупости не отправляются! Лети, откуда приехал, и загибайся там сколько угодно! Или оставайся здесь и выполняй предписания. Вопросы есть?

Под встревоженным взглядом чумашки Эдэр подставил руку под иглу, выпил, сморщившись, горький порошок и сел, наконец, на обычный стул, пренебрежительно отвергнув висящее в воздухе сиденье.

Окружающие вздохнули с облегчением, потому как до этого момента тело гиганта кренилось то вправо, то влево, словно дерево от ураганного ветра, норовя снести полку или очередной ящик. Тем не менее, внутри Эдэр продолжал оставаться той же мятущейся, согнутой ветром в три погибели кроной дерева.