Когда завтра настанет вновь - Евгения Сафонова

Щурясь на яркий свет, Роксэйн выдохнула вишнёвый дым, прежде чем выключить сигарету и спрятать в сумочку.

– Будь осторожна, ладно? – отвернувшись, бросила баньши через плечо.

Я смотрела, как она устраивается на переднем сиденье – казалось, баньши не села в мобиль, а втекла, проникла, как воздушный поток. Когда дверца за ней закрылась, развернулась и направилась к реке.

Кажется, нам попалась удачная спутница. Неприхотлива, бесстрашна, да ещё лишних вопросов не задаёт.

Впрочем, должно же нам везти хоть в чём-то.

Воды текли по широкому руслу тихо, почти неслышно; на другом берегу неторопливо крутили огромные лопасти генераторы ветряной электростанции. Над моей головой закружилась мошкара, привлечённая светом волшебного огонька, норовя залезть в рот, но я очертила ногой широкий круг на влажной траве и произнесла заклятие, уже отскакивавшее от зубов. Мгновенное дуновение прохладного воздуха развеяло надоедливых насекомых без следа, и они обиженно забились о края окружившего меня невидимого купола.

Такие трюки я уже осуществляла без труда. Жаль только, этот защитный контур не остановит никого, кроме мошек.

Глядя на воду, отражавшую сизое небо, и лунную дорожку, расплывавшуюся по волнам ломким серебром, я положила бумажный пакет у своих ног. Сперва нужно уничтожить оба графона: у каждого устройства есть персональный код, по которому его можно отследить в случае пропажи, и по нему же стража без труда обнаружит нас. Следом стоит заняться амулетами для иллюзий… но это всё потом.

А сейчас…

– Покажись, – выпрямившись, произнесла я. – Я знаю, ты рядом.

В тишине звучало лишь назойливое жужжание крохотных крылышек.

– Я вспомнила… сиды ведь умеют принимать призрачную форму. Невидимую, неслышную, неосязаемую. Потому ты и появляешься всё время в нужный момент. Ты просто не отходишь от меня. – Я оглянулась через плечо, чтобы не пропустить миг, когда наш хранитель появится вновь. – Почему ты прячешься?

– Я не прячусь, – тихий голос снова послышался там, куда я не смотрела. – Просто не хочу лишний раз попадаться тебе на глаза.

– Не хочешь? – Я повернула голову, досадуя, что не увидела, как его фигура проявляется из воздуха. – Почему?

– В этом нет нужды. – Сид стоял в двух шагах от меня, у самой границы барьера, за которой мошкара отчаянно пыталась разбиться о недосягаемый свет. – Я должен лишь оберегать тебя в моменты опасности, не более, не менее.

– Зачем? Какое тебе дело до меня и до моей жизни? Кто ты? Ответь, пожалуйста!

По белой тунике фейри вилась тонкая вязь красной шёлковой вышивки в виде осенних листьев; вчера мне казалось, что его одежды светятся на солнце, но во тьме их лёгкое мерцание, призрачное, как у синего фосфора или иных грибов, виднелось лишь отчётливее. Босые ступни тонут в тёмной траве, лицо белокожее, молодое – и взрослое до того, что, казалось, вот сейчас он повернёт голову, и сквозь маску юности проступит лик старика. В глазах – тёмная глубина и свет закатного солнца, зимний лёд и тёплые талые воды… печать иного мира.

Он выглядел мальчишкой немногим старше меня, но ему с равным успехом могло быть как двадцать, так и сто двадцать.

– Положим, я давний знакомый твоей матери, и у меня свои счёты с той тварью, что тебя преследует. – Слова бросили равнодушно и почти холодно. – Имя моё тебе ни к чему.

– И как же вы с мамой познакомились?

– Она помогла мне с одним важным делом. Ещё прежде, чем вы перебрались в Мойлейц.

– И всё? И теперь вместо того, чтобы припеваючи жить на Эмайне, ты в благодарность спасаешь её детей от этого чёрного чудища?

Его лицо осталось непроницаемым. Забавно… Прежде при каждой нашей встрече меня захлёстывал страх, но теперь, когда бояться было нечего, я ощущала нечто куда более странное: тёплое чувство долгожданного свидания с кем-то, кого знаешь давным-давно. Раздражающее желание заставить его улыбнуться – или просто ткнуться лбом в его плечо, словно перед тобой старый друг, в чьих объятиях ты привыкла находить утешение. Хвалёное очарование сидов? .. И ведь даже врождённую магическую защиту пробивает: никак не получается ни распознать чужеродную магию, ни поставить блок…

Тому пареньку из лавки такому учиться и учиться.

– Ладно. – Не дождавшись ответа, я скрестила руки на груди. – Спрошу прямо: ты не имеешь никакого отношения к моему отцу?

– Нет. Я с ним не знаком. Эмайн Аблах не столь тесен, как ты думаешь, и с твоей матерью нас связывает лишь общее дело.

Хоть это радует. Быть обязанной засранцу, бросившему нас с Эшем, или его приятелям мне хотелось меньше всего на свете.

– И что это за дело?

– Не суть важно.

– Мама зачаровала для тебя какой-нибудь артефакт?

– Быть может.

– Скажи хотя бы, что это за чёрная тварь! Она правда связана с Ликорисом?

– О чём-о чём, а о нём вам точно думать не стоит.

– Но этот монстр ведь порождение Дикой Охоты, верно?

– Это знание тебе ни к чему.

Ощущение, что я разговариваю с кирпичной стеной, заставило пальцы раздражённо впиться в предплечья.

– Считаешь, мне не нужно знать, кто… или что… хочет меня убить?

– Тебе не нужно знать ничего, кроме того, что тварь эта смертельно опасна. С ней бесполезно бороться, можно только бежать.

– Куда бежать? В Фарге? Там она оставит меня в покое? Но чем Фарге принципиально отличается от всех остальных городов Харлера?

Сид чуть повернул голову, глядя куда-то за моё плечо, – и, прежде чем исчезнуть, коротко велел:

– Оставайся здесь.

Я воззрилась на место, где только что серебрились его волосы, а теперь метались мошки – тёмными крапинками на серости, рождённой слиянием ночи и колдовского света. Оглянулась, пытаясь разглядеть во тьме сида – или хотя бы то, что вызвало его интерес.

– И почему мне попался такой невыносимый спаситель, – ничего не увидев, пробормотала я, жалуясь неведомо кому.

Странно: мама ни словом не обмолвилась о том, что когда-либо вела дела с сидами. Может, не хотела расстраивать меня, зная о моём отношении к отцу? .. Сама она непостижимым мне образом на него не обижалась: говорила, ей подарили чудесных детей и несколько лет сказки, что неспособен дать ни один человек. Хотя сравнивать ей было не с чем – отец стал её первым и единственным возлюбленным.