Вы друг друга стоите - Сара Хогл

Из-за вставшего в горле комка дышать тяжело, а Николас уже касается моих волос, нежно притягивая мою голову к себе. Он наконец преодолевает последние сантиметры между нами, и во мне загораются предвкушение, изумление – будто от падающей звезды, и у этой звезды есть имя: Николас. По венам струится ощущение невероятной правильности происходящего.

Он целует меня, и я чувствую, что пропала, – именно так я себе это и представляла.

Что за волшебный, невероятный вечер.

Глава первая

Год и девять месяцев спустя

Что за отвратительный, просто чудовищный день. Дождь тарабанит по лобовому стеклу машины моего коллеги, тоже чудовищной, которая пахнет холодной картошкой фри и соснами. Леон постукивает пальцами по рулю, подавшись вперед в попытке разглядеть за окном хоть что-нибудь. Щетки стеклоочистителя работают на предельной скорости, но дождь льет так, будто кто-то разрезал небо прямо посередине и из прорехи вниз c грохотом хлынул океан.

– Еще раз спасибо, что подвез.

– Конечно, обращайся.

Я вдыхаю запах сосны; каким бы ароматизатором ни побрызгал Леон в салоне, теперь этот дух будет преследовать меня весь день. О Леоне я знаю немного, так что вполне вероятно, что в багажнике лежит труп, а освежитель с сосновым запахом просто для маскировки.

– Какой сильный ливень, – говорю я. За Брэнди пораньше приехала сестра, поэтому она помочь не смогла, а Зак сегодня был на мотоцикле, о чем, уверена, уже сто раз пожалел. Подвезти меня предложила и Мелисса, явно надеясь на мой отказ, поэтому так я и сделала. Иногда я себя ненавижу за это желание по-прежнему нравиться ей. С тех пор как я познакомила ее с другом моего жениха, который оказался тем еще бабником, она обращалась со мной очень холодно – решила, что мы с Николасом с самого начала знали, что он такой, и специально уничтожили ее веру в мужчин.

– Да, говорят, неделю не остановится.

– Не повезло детишкам на Хэллоуин.

Леон на мгновение поворачивается ко мне, но тут же вновь переводит взгляд на дорогу – или на то, что от нее осталось. Честно говоря, не представляю, как он может вести машину, потому что лично я не вижу ничегошеньки. Вокруг вообще может быть поле, а не город, я бы и не заметила. Уже самый конец октября, пять градусов тепла. На прошлой неделе я ходила в шортах. А еще за неделю до этого было так холодно, что чуть снег не пошел. Осень в Висконсине просто прелесть.

– Ты будешь раздавать сладости? – спрашивает Леон.

Вопрос скорее риторический. Я люблю сладости и детей, особенно несносных маленьких мальчишек, потому что они забавные. И осень тоже люблю. Весь месяц я пользовалась только золотисто-медными тенями, пытаясь придать векам то же сияние, как когда нежные лучи закатного солнца падают на грядку с тыквами.

В спальне на полу навалены мягкие свитера, в которых я становлюсь настоящим капитаном морей, сапоги до колена и бессчетное множество шарфов. В каждом блюде чувствуется вкус тыквы. А если я ее не ем, то нюхаю, как настоящий тыквоголик, заставив все доступные поверхности в доме свечами с запахом еды. Тыквенный пирог, яблочный пирог, тыквенная приправа, яблочная тыква.

Мой художественный вкус вызывающе, непростительно прост. Частично на него повлияла продавщица в магазине косметики, сказав, что я – сама осень, видимо, из-за моих янтарных глаз и прямых длинных волос цвета ореха пекан. Но я-то знаю, в глубине своей обожающей шапочки души, влюбленно глазеющей на опавшие листья и объедающейся тыквами, что окажись мои глаза и волосы нейтральных оттенков, я останусь простой и скучной. Такая уж ДНК.

И все же у меня нет настроения раздавать конфеты на Хэллоуин. Я даже еще дом не украсила – мое любимое осеннее занятие. Было. Скорее всего, на Хэллоуин я окажусь одна и буду в пижаме на диване смотреть дурацкие передачи, пока Николас играет в приставку в гостях у друга, или же мы придем и ляжем спать в девять, раздав разочарованным детишкам дешевые зубные щетки и зубную же шелковую нить.

– Может быть, – наконец отвечаю я, потому что меня уже ничего не волнует. Катайся я на карусели или составляй список покупок – уровень энтузиазма все равно будет одинаковым. Мысль грустная, но что расстраивает больше всего, так это что делать с этим я ничего не собираюсь.

– Если бы я жил на какой-нибудь оживленной улице, что-нибудь бы приготовил, – отвечает он. – Рядом с моим домом никто и не пройдет.

Такого понятия, как «оживленная улица», в Моррисе в принципе не существует. Городок настолько крохотный, что его с трудом на карте Висконсина разглядишь. У нас и светофоров-то всего два.

Свет фар скачет сквозь дождь, колеса разрезают реки воды, точно Моисей, заставляющий расступиться Красное море. Будь я за рулем, давно бы уже припарковалась где-нибудь и переждала грозу. Но Леону, судя по всему, вполне комфортно. Интересно, он рубит людей на кусочки и складывает их сочащиеся останки в багажник с таким же доброжелательным выражением?

Нет, Леон никогда не давал повода его в чем-либо подозревать. Сейчас мне бы следовало вежливо поинтересоваться, где он живет, или спросить о чем-то еще, но мое внимание приковано к изумрудным цифрам его электронных часов. Дома ли Николас? Господи, только бы его там не было. Наш магазин, «Барахолка», работает с десяти утра до шести вечера, кроме субботы – в этот день он открыт с одиннадцати до семи. Николас работает дантистом в клинике «Проснись и улыбнись» на главной улице Лэнгли, по которой мы сейчас и едем, и заканчивает он в шесть. Обычно я успеваю добраться домой первой, потому что он заезжает к родителям – привезти своей матери кофе, прочитать вслух какое-нибудь непонятное письмо или выполнить любые другие жалобы, о которых она громогласно нудит ему каждый божий день. Больше двадцати четырех часов без любимого сыночка – и все, сбой в системе.

Этим утром оказалось, что у меня спустило шину. Разглядывая масштабы проблемы, я вдруг вспомнила, как год назад Николас заметил, что меня нужно научить менять колеса. Оскорбленная обвинением в предполагаемом невежестве, я поставила его на место, сообщив, что вот уже несколько лет как прекрасно разбираюсь в процессе. Я современная, ответственная и самодостаточная женщина и с собственным транспортным средством справлюсь сама, никакой мужчина не нужен.