Вы друг друга стоите - Сара Хогл

Николас делает вид, что задумался:

– Даже, наверное, две кошки, чтобы не скучали.

– А я тут подумала, – перебиваю я (разлад между нами становится все очевиднее, даже Гарольд теперь слушает), – что не буду менять фамилию после свадьбы. Многие женщины так делают.

Это Дебору ни капельки не волнует. Уверена, она даже рада – не придется делить имя с еще одной женщиной. Я невозмутимо меняю тактику.

– Вообще-то… – протягиваю я. – Сейчас бывает, что имя меняет мужчина. «Николас Уэстфилд», в этом есть своя прелесть.

– Он не может поменять фамилию! – вскрикивает Дебора.

– Почему нет? Женщины же постоянно меняют. Что соус для гусыни, то и для гусака.

Николас, не удостоив меня ответом, только качает головой.

– Но это просто смешно! – пыхтит его мать. – У него очаровательная фамилия. Не то чтобы твоя не… звучит… но уж точно не такая необыкновенная, как Роуз, согласись? «Доктор Роуз», вот как его все знают здесь. И он не будет ее менять. Уверена, он захочет, чтобы и дети тоже носили фамилию его семьи.

– А у нас не будет детей, – объявляю я. – Я бесплодна. Потеряла матку при участии в финансовой пирамиде.

Николас со стуком бросает вилку на стол и встает. Стол он обходит, топая громко, но недостаточно, чтобы заглушить испуганный вскрик матери.

– Уже поздно, – сердито зыркнув на меня, произносит он. – Пойдем, Наоми.

Я взмахиваю рукой в направлении тарелки, притворяясь непонимающей:

– Но я еще не закончила.

– Нет, – схватив меня за руку, возражает он. – Закончила.

Николас так хочет вытащить меня из дома, разве что не перекидывает через плечо. Щеки горят от ощущения победы, и я чувствую, что вся сияю. Тяжелый случай. Вот так я хотела выглядеть на фотографии для свадебных приглашений. Очень хочется упасть на пол и смеяться, пока не треснут ребра, но меня тащат к двери. Сейчас он весь сгусток напряжения.

– Спасибо за ужин! – радостно кричу я через плечо. – Ваш взрослый сын и я очень вам благодарны!

– Перестань так говорить! – яростно требует он, дергая меня за руку, когда я упираюсь каблуками в одну из клумб.

– Перестать благодарить за обед? Это не очень красиво, Никки.

По дороге домой мы терпим друг друга молча, мысленно готовя аргументы для спора. Остановившись в пятне света на нашей подъездной дорожке, тут же выходим из машины, с такой силой хлопнув дверьми, что ураган бы обзавидовался.

– Не хлопай дверью моей машины! – Ага, будто сам ее мягко прикрыл. Он просто обожает этот символ своего положения в обществе и наверняка женился бы на ней, если бы это было приемлемо в социальном плане.

– Твоя машина не настолько красивая и даже не первая в рейтинге надежности автомобилей. Надеюсь, птицы будут какать на нее каждый божий день до скончания веков! – Прямо на лобовое стекло у самого его лица, получится отличная белая клякса.

– Ты бесишься, потому что сама сидишь за рулем шерстяного мамонта.

– С моей машиной все в порядке.

– Не сомневаюсь, когда-то она была в отличной форме, году так в 1999-м.

Вы только послушайте! Да он вряд ли вообще водил машину старше двух лет.

– Покупаю то, что могу себе позволить. Не у всех такие богатые родители, способные оплатить обучение в школах для мажоров в Новой Англии.

– Хочешь учиться в колледже? Так иди учись! Но не надо наказывать меня за то, что могу позволить себе купить прекрасный автомобиль.

Вот мы и подошли к главной причине. У Наоми нет диплома об окончании колледжа. У Наоми нет шикарного автомобиля. Как же оценить ее без этих необходимых вещей? Мои родители сказали бы, что стоило больше трудиться и подать заявки на стипендии. А та фраза Николаса во время игровой вечеринки – что мне не нужна работа и как никто не верит в меня. Жаль, нельзя вернуться в прошлое, я бы дважды дверью хлопнула.

Я замедляю шаг, чтобы зайти в дом последней: можно будет устроить такой тарарам, как захочу. Стены трясутся, пол под ногами расходится, точно тектонические плиты. Потолок идет трещинами, превращаясь в карту черных извивающихся дорог.

Мы принимаем боевые стойки, готовясь к битве, глаза застилает малиновым туманом, в воздухе пульсирует злоба.

– С твоим датчиком уровня топлива все в порядке. – Одна из самых язвительных фраз, что я могла сказать. – Ты просто не можешь признать, что не заметил, как низко опустился уровень бензина.

Глаза у него совсем безумные. Тем вечером у Брэнди я заметила, что радужка меняет окрас, и сейчас они цвета четырех всадников Апокалипсиса, скачущих на монстрах, слепленных из грозовых туч. Я почти вижу вспышку молнии, предвещающую дождь из саранчи. Он ерошит волосы. Разноцветное колесо оскорблений крутится у него в голове и останавливается на том, которого я не ожидала.

– Мне не нравятся твои спагетти. Совсем безвкусные.

Как скажешь. Теперь у меня есть отговорка, чтобы не готовить.

– Мне не нравится твой тупой галстук из «Как приручить дракона».

Он так гордится этим галстуком, потому что на нем изображен Беззубик. Остроумный каламбур, когда твоя профессия дантист.

От гнева у него вспыхивают щеки.

– Забери свои слова обратно.

Пожимаю плечами, улыбаясь про себя. Но, судя по его реакции, мое маленькое злорадство не так незаметно, как я думала.

– Иногда я спрашиваю себя, почему вообще пытаюсь быть с тобой.

Полностью это чувство разделяю.

– Да, и почему же?

И он не выдерживает.

– Ты постоянно жалуешься на маму, будто я сам не знаю, как она усложняет нашу жизнь. И то, что ты нудишь без конца и всегда бросаешь меня на растерзание волкам, положения не улучшает! Ты и сама-то не подарок, Наоми. Думаешь, в тебе меня все устраивает? Думаешь, я не чувствую, что способен на большее, если бы мне не мешали?

Его грудь тяжело вздымается, и выглядит он так, будто может сейчас выбежать за дверь и больше не вернуться. Чтобы раззадорить его еще сильнее, я выдаю смешок.