Только и разговоров, что о море - Марта Кетро

Потому что она, конечно, не придумала ничего умнее, чем влюбиться в Хейла. В маленького засранца, который выставил её посмешищем перед всем классом. Но эти невозможные голубые глаза, которые то резали ей сердце на куски, как джедайский меч, то обволакивали тёплой волной, если Хейл смотрел чуть ласковее…

Дело в том, что он не был подонком – в десять лет люди не так часто оказываются безнадёжными мерзавцами, и жестокость их обычно происходит от глупости, помноженной на неспособность представить себя в чужой шкуре, но это и взрослым непросто. Хейл не ожидал, что его наглая грубость произведёт такой сильный и долгосрочный эффект. Ну, сказал и сказал, мало ли кто как обзывается. Но дурочка Фэй жутко расстроилась, а у остальных как пелена с глаз спала – типа раньше не замечали, что она толстушка? Хейл не мог выбросить этот случай из головы и чувствовал себя виноватым. Она хорошенькая девчонка, и сиськи такие нормальные, а теперь ходит как побитая собака. Хуже того, она смотрела на него коровьим взглядом и вздыхала. Все это видели и ещё больше подсмеивались. Если бы не это, Хейл бы поболтал с ней разок-другой, но теперь ну его к чёрту.

Фэй, конечно, не понимала, что происходило у него в голове, но чувствовала, что виновник её несчастий зла не держит, это всё какая-то глупая ошибка, которую непонятно как исправить. Она открыто сохла по нему лет до тринадцати, пока класс не вернулся с летних каникул и Хейл не закрутил роман с Саммер, которая вместо Фэй стала самой популярной девочкой в классе. Тогда Фэй собрала волю в кулак и перестала надеяться. На свете есть и другие парни. Некоторые начали проявлять к ней осторожный интерес, не обращая внимания на репутацию неудачницы, и Фэй была благодарна за внимание, пусть даже никто из них не нравится ей, как Хейл. Так в её жизнь вошёл Адам.

Тут Фэй остановилась. Это была горькая часть личной истории, и она не хотела к ней возвращаться, не сегодня. Сегодня пусть будут только музыка и нежный танец с невидимым мужчиной. Лилии наполняли комнату бешеным запахом и кружили голову не хуже марихуаны.

Перед сном она развернула синее платье, одела его в прозрачный чехол и повесила на стену в спальне. Чтобы видеть каждое утро, когда открывает глаза.

Она почти не заметила рабочий день в понедельник. Уговаривала себя, что вечером её ждёт просто очередной урок, последний в этом месяце, но впереди ещё много таких – трудных и вдохновляющих. А глупое сердце подпрыгивало, как щенок, и рвалось наружу. «Не знаю, что хуже – чтобы это была ишемия или влюблённость в молокососа. Или мне кранты, или я в маразме». Фэй включила броню искрящейся самоиронии, но в глубине души не хотела защищаться. Было бы здорово вернуться в уязвимое состояние юной девочки и только молиться, чтобы в этот раз дело не закончилось катастрофой. «Ладно, даже если мальчик полюбезничал со старушкой из жалости или ради дела, у меня будет симпатичный приятель, флирт на танцульках и любовь на три минуты, как выразилась Амалия, дважды в неделю по столовой ложке. Возможно, это всего лишь начало прекрасной дружбы, почему бы и нет».

Фэй подошла к дверям клуба и замерла от восхищения. За эти выходные кусты шиповника, растущие у крыльца, расцвели и теперь пахли тонко и сладко, как девчачьи поцелуи. Том ждал в зале, и когда она вошла, сразу нажал на пульт музыкального центра и вместо приветствия молча протянул ей цветок. Фэй вставила белый шиповник в волосы над левым ухом и улыбнулась. Нехитрый деревенский ритуал приглашения был милым и многозначительным. Они начали танцевать.

Урок промелькнул мгновенно, они вышли из зала, поздоровались с Линном, явившимся на свои занятия, и расстались: парни отправились в комнату для преподавателей, которая располагалась рядом с холлом, а Фэй в свою раздевалку. По дороге передумала, решила сразу зайти к Рамоне и продлить абонемент. Но у стойки никого не было, Фэй стала ждать, рассматривая рекламные проспекты на столе и нетерпеливо постукивая туфелькой по мягкому напольному покрытию. Вишнёвый ковёр приятно пружинил под ногой, на улице угасал золотистый закат, из открытого окна доносился запах шиповника, который не мог разогнать даже вентилятор, еле слышно жужжащий под потолком. В нём была какая-то старомодная прелесть – скоро придёт жара и холл наполнится безжизненным кондиционированным воздухом, а пока большие белые лопасти размешивают настой из цветов и заходящего солнца. «Красиво – обосраться».

Ветерок принёс Фэй голоса из «учительской» – Том и Линн что-то с хохотом обсуждали. Наверное, анекдоты травят, балбесы. Она не хотела, да прислушалась.

– …чисто розовый носорог. – Смех Линна был полон искрящегося молодого веселья. – Не боишься, что наступит?

– Я ловкий, – фыркнул Том.

– Она так смотрит, будто съесть тебя хочет. Брат, успокой меня, ты ведь не думаешь с ней замутить?

– Ох, я не справлюсь. Если только вприглядку с малышкой Гулар, я кончаю от кубиков у неё на животе каждый раз, когда открываю Инстаграм.

– Тогда будь осторожен, я сегодня аж вспотел от её взгляда.

– Брось, Линн, она хоть и потешная, но я её уважаю. Каждый раз еле живая уползает, но не сдаётся. А представь, какого таскать на себе столько жира. Это как если бы я тебе на загривок влез и ножки свесил…

Фэй начала тихо пятиться в коридор. Беспомощно подняла руки к голове, пальцы наткнулись на цветок, запутавшийся в волосах. Машинально высвободила его и уронила на пол. Вернулась в раздевалку, приняла душ и тщательно оделась. На выходе кивнула Рамоне, села в машину и уехала домой. Первым делом зашла на сайт клуба и удалила свой аккаунт. Она надеялась, что её не будут беспокоить, но на всякий случай заблокировала их номера в телефоне, адрес в почте и страничку в Фейсбуке. Все контакты Тома тоже занесла в чёрный список. Пару недель немного нервничала, но он с ней не связывался – не смог или не стал, потому что всё понял, когда вышел в холл, чтобы встретить следующую клиентку, и увидел увядший белый шиповник на вишнёвом ковре.

А в тот вечер Фэй легла в постель пораньше, но пришлось встать, снять со стены синее платье и перевесить в глубь гардеробной. «Чек выбросила, дура, дура», – подумала она и наконец-то расплакалась. Но сон не шёл, а воспоминания, которые удалось прогнать в прошлый раз, теперь вернулись и стояли перед ней, будто кадры из кинохроники на огромном экране. Она не могла закрыть глаза и досмотрела до конца.