Кровь изгнанника - Брайан Наслунд

Деревенские жители мало-помалу выходили из убежищ. Никто не видел, как именно Бершад расправился с шипогорлым верденом, поэтому они принялись обсуждать не нечеловеческую силу драконьера, а как поделить драконью тушу между собой.

По неизвестной причине клыки, шкура, внутренние органы и кости дракона, как правило, сгнивали за несколько дней, а иногда и за несколько часов, так что пользы от них почти не было. Поэтому Бершадов кинжал из драконьего клыка был такой редкостью – готовый клинок обычно превращался в размякшую заплесневелую палочку. А вот мешочек жира у основания каждой драконьей чешуйки легко становился добычей любого дурака. Жир перетапливали, получая из него так называемое драконье масло, которое горело в десять раз дольше, чем любой другой животный жир.

В Альмире барону – повелителю местных владений полагалось три четверти драконьей туши, а остальное разбирали те, кто был похрабрее и озаботился захватить с собой нож. Джолан заметил, что деревенские старательно отмеряют долю барона Нимбу, который недавно построил замок в десяти днях пути от Выдрина Утеса и наверняка пришлет посыльных за драконьим жиром. Судя по величине шипогорлого вердена, это на два или на три года освободит жителей Выдрина Утеса от дани.

Пока крестьяне делили тушу, Джолан продолжал искать голову Моргана. И куда она только подевалась? Двадцатиминутные поиски ни к чему не привели. Тем временем Роуэн соорудил носилки из гибких стволов молодых деревьев, связав их кожаными ремнями и дерюжными лоскутами. Но если не найти голову Моргана, то Джолан не сможет вложить ему в рот ракушку. А без ракушки душа Моргана будет вечно бродить по округе, искать дорогу к Морю Душ. От Выдрина Утеса до моря далеко, душа Моргана наверняка заблудится.

Роуэн уложил Бершада на носилки и привязал их к упряжи осла.

– Хватит уже, малец, – сказал оруженосец, но, видя, что Джолан продолжает свое занятие, добавил: – Может, он сам найдет дорогу к морю.

– А если не найдет? – дрожащим голосом спросил Джолан, с трудом сдерживая слезы.

Роуэн заморгал, а потом коснулся плеча Джолана:

– Жизнь полна горя, малец, а тебе горевать рановато. Не спеши.

Он легонько тряхнул уздечкой и повел осла в деревню.

Джолан плелся в самом конце унылой процессии – Роуэн, осел, обезглавленное тело мастера Моргана и Бершад в беспамятстве – и хмуро обдумывал положение дел.

Срок ученичества Джолана истекал через несколько месяцев, после чего он стал бы подмастерьем Моргана, а значит, получал бы право преемственности на договор с бароном Нимбу. Оставаясь учеником, Джолан обладал теми же правами, что и ножи в его суме или флаконы на полках в аптеке.

То есть никаких прав у него не было.

Если бы барон заплатил гильдии алхимиков, то они прислали бы кого-нибудь взамен Моргана, но Нимбу платить не собирался. За пять лет работы Морган так и не обнаружил действенного средства против красных улиток. Вдобавок барон подозрительно относился к целителю, поскольку больше верил в глиняных истуканов, а не в пузырьки со странными зельями. Морган так и не успел разузнать, почему Нимбу его нанял.

Так что, скорее всего, барон отменит договор с алхимиками, выгодно продаст содержимое аптекарской лавки и выгонит Джолана из своих владений. Противиться этому бесполезно.

Несмотря на все свои знания и опыт, Джолан был совершенно беспомощен. А в довершение всех бед он потерял ларчик с божьим мхом.

Невеселые размышления Джолана прервал всадник на боевом скакуне, преградивший им дорогу. Воин был облачен в легкий серебряный доспех и пурпурную накидку альмирских стражей. Стражи были частью гвардии Мальграва и не подчинялись никому из военачальников, кроме самого короля. Эти отчаянные смельчаки служили разведчиками, посыльными и конными лучниками, но их главной задачей было следить за альмирскими драконьерами и безжалостно расправляться с теми, кто отлынивал от своих обязанностей.

– Это Бершад Безупречный? – осведомился страж.

– Фиг его знает, – ответил Роуэн. – А ты что за хрен?

– Зим, – невозмутимо заявил страж, будто этого было достаточно, и небрежно потянулся к рукояти меча. – Отвечай.

– Бершад это, Бершад, – сказал Роуэн, выпустив уздечку осла, и шагнул вперед.

– Он умер?

– Нет, задремал. Умаялся драконьерствовать, – хмуро пояснил Роуэн.

Прищурившись, Зим поглядел на Бершада:

– Не очень-то похож на прославленного героя.

– Много ты понимаешь! – Роуэн сплюнул и, угрюмо уставившись на стража, тоже сдвинул руку к мечу – старому, обшарпанному, с ягуаром на рукояти с кожаной оплеткой, заскорузлой от грязи и пота.

Зим смерил оруженосца взглядом, что-то решил для себя и расслабился.

– Я этого мерзавца вот уж две недели ищу. – Страж швырнул к ногам Роуэна небольшой свиток. – Когда Бершад Безупречный проспится, пусть прочитает.

– А что там? – недоуменно осведомился Роуэн.

– Я – гонец, а не глашатай.

– Ты – чирей на ослином заду.

– Попридержи язык, мразь, пока не отрезали. Вместе с головой.

– Ладно, чего там зря болтать. Вали отсюда, куда шел. Вот встретимся в глуши, там и разберемся.

Зим что-то прошипел, пришпорил коня и ускакал. Джолан долго смотрел ему вслед, а потом повернулся к Роуэну, который уже читал свиток.

– Что там? – спросил Джолан.

– Вот, возьми и посмотри. Не каждому выпадает честь получить письмо от самого короля.

Джолан взял свиток.

Изгнанник!

Ты должен немедленно явиться в столицу. В каком бы дерьмовом сарае ты ни заночевал, просыпайся. За каким бы драконом ни гонялся, прекращай немедленно. Твоя ссылка отменяется. На время. Возвращайся в Незатопимую Гавань.

    Гертцог Мальграв I, король Альмиры

Чуть ниже подписи красовалась королевская печать с изображением орла, распростершего крылья на вершине величественной сосны.

– А что понадобилось королю? – спросил Джолан.

– Что бы там ни было, хуже не будет, – пробормотал Роуэн, снова взялся за носилки и зашагал к деревне.

2

Гаррет

Под покровом ночи и тумана Гаррет спрыгнул за борт китобойного судна в лиге от альмирского берега и поплыл, подгоняемый приливом. До суши он добрался на рассвете, зачерпнул мокрыми ладонями альмирский песок и ушел подальше от воды. Во рту першило от соли.