Невеста Обалуайе - Анастасия Туманова

– …Стендаль! – рассмеялась Габриэла.

– Это цвета Эшу, дочь моя!

– Эшу? Ориша-трикстера? «Того, кто без стыда служит и той, и другой стороне»?

– Именно так, – чуть заметно вздохнув, согласилась Эва.

– Послушай, я давно хотела тебя спросить. – Габриэла медленно поворачивала в пальцах статуэтку. – Я понимаю, Баия – такой город… Там всё может быть. Но ты же студентка академии, ты образована… Эвинья, ты в самом деле всерьёз веришь в это? Я имею в виду кандомбле? Ты ведь посвящена, ты бываешь на макумбе?

Эва молча, улыбаясь, помешивала в кастрюле мокеку.

– И… каково это, когда входишь в транс? И впускаешь в себя ориша?

– Если хочешь, пройди посвящение и попробуй сама. – Эва попробовала еду. – Ум-м… Конечно, не так вкусно, как у Оба. Но вполне съедобно! Если хочешь, я приведу тебя на террейро в Бротасе, представлю Матери Кармеле и…

– Нет… нет, – серьёзно сказала Габриэла. – Для этого нужно верить во всё это, как ты. Я не хочу оскорблять ориша.

– Вот видишь! Значит, ты уже веришь!

– Эвинья, но ведь, при всём моём уважении, магия – это вовсе не вера…

– Будем вести теологические споры? Зачем? – Эва, открыв кухонный шкаф, рылась там в поисках тарелок. – Ты – атеистка, я – макумбейра… Чем это мешает нашей дружбе? Хочешь – принесу в жертву Эшу трёх чёрных петухов, и ночью к Мануэлу явятся аджогуны [46 - Аджогуны – демоны в мифологии йоруба. В кандомбле зачастую означают тёмное, сумеречное начало в человеке, все негативные стороны личности. По традиции, аджогуны подчиняются Эшу. ]? И будут приходить до тех пор, пока он не упадёт перед тобой на колени, умоляя о прощении?

– Зачем? – без улыбки спросила Габриэла, возвращая керамическую Йеманжу на стол. – Зачем мне нужно, чтобы Ману просил у меня прощения под пистолетным дулом? Или чем там в кандомбле вооружены демоны?

Эва со вздохом была вынуждена признать, что подруга права.

– Ну, и не беспокой напрасно своего Эшу! Думаю, ему и так есть чем заняться… Уже готово? ! Эвинья, ты чудо! Давай сюда, я с самого утра ничего не ела!

Протянув подруге полную тарелку и сев напротив, Эва осторожно спросила:

– Но что же такого Ману нашёл в твоём смартфоне? Я имею в виду – чтобы так взбеситься?

– В том-то и дело, что ничего! – Габриэла фыркнула, чуть не уронив себе на колени тарелку. – Обычная дружеская переписка! Болтовня в Сети! Я этого парня даже не встречала в реале: мы познакомились пару месяцев назад на одном форуме по искусству… Кстати, до сих пор не знаю, как он там оказался.

– То есть, он не из наших?

– Нет! Не художник и не критик, слава богу: этих мне и так хватает! Но какая же у него голова, Эвинья! – Глаза Габриэлы заблестели. – Никогда не встречала такого умного человека! Я думала, что таких в Бразилии уже больше не делают! Ну, что ты улыбаешься? Поверь, мне просто интересно с ним общаться! Мы разговариваем каждый вечер – и я уже с утра начинаю думать: как хорошо, что я прибегу домой, зайду в сеть – а мой друг уже будет там! – Габриэла улыбнулась, откинула за спину охапку вьющихся волос. – Понимаешь, я только скажу слово, назову имя, книгу или картину – а он уже, оказывается, об этом знает, читал, слышал и имеет своё мнение! Просто чудо какое-то! Я оглянуться не успела – а меня уже затянуло с головой! Ты же знаешь: для меня мужчина только тогда мужчина, когда с ним интересно! Всё остальное, даже самый крутой секс, – чепуха!

Да, Эва это знала.

– Ну вот… А Мануэл, наверное, почувствовал что-то. Начал спрашивать, злиться! Орать на меня! А что я должна была ему отвечать? Я, знаешь ли, не спрашиваю, почему он иногда запирается с айфоном в туалете и хихикает там! И почему на нашем общем компьютере время от времени вываливаются чьи-то белые сиськи во весь монитор – тоже не спрашиваю! .. Я не делала ничего дурного, так в чём же мне оправдываться? – Гневно сопя, Габриэла отодвинула пустую тарелку и взобралась с ногами на диван. Глядя на неё, Эва в который раз подумала, как красива подруга. Светлая мулатка с пышной копной бронзово-золотистых волос, молочно-смуглой гладкой кожей, изящная и стройная, Габриэла пользовалась бешеным успехом у молодых людей. А её громадные, в пол-лица, зеленоватые, как морская вода, глаза полностью оправдывали прозвище Либелула [47 - Либелула (libelula) – Стрекоза. ], полученное сеньоритой Эмедиату в художественных кругах Рио.

Сейчас стрекозиные глаза Габриэлы метали молнии.

– И вот, сегодня! Когда мы с тобой собирались ехать на концерт! И я спокойно принимала душ! Этот мерзавец снова явился пьяным, залез в мой смартфон, прочитал переписку и устроил скандал! И мне так стыдно, что ты всё это слышала… Хотя, клянусь, мы с Обалуайе даже не флиртовали!

– С… кем? !.

– Обалуайе! Мой друг из сети! Странный ник, правда? Боже мой, Эвинья! – встретившись взглядом с подругой, Габриэла изменилась в лице. – Что с тобой? Ты что – знаешь этого человека?

– Нет… Нет. Просто… Просто в самом деле странный ник. – Эва улыбнулась как можно беспечнее. – Ты ведь знаешь, кто такой Обалуайе?

– Прости, плохо помню… Это ведь тоже из кандомбле, да? Тот ориша, который – радуга?

– Нет, радуга – это Ошумарэ. Обалуайе – его брат. Царь Выжженной Земли, хозяин болезней, владыка чёрной оспы…

– Всё-всё, я вспомнила! Он ещё очень уродлив, его из-за этого бросила родная мать, а подобрала и вырастила вместе со своими детьми вот эта сеньора! – Габриэла показала на Йеманжу, стоящую на столе. – Он вечно ходит в соломе, скрывая свои увечья! Но… Странно… Ведь мой друг на самом деле очень красив! Даже, по-моему, чересчур красив для такого умного парня!

– Ну, знаешь ли, все эти аватарки…

– В том-то и дело, что нет! – Габриэла выдернула из заднего кармана джинсов смартфон и лихорадочно принялась тыкать в экранчик. – Сейчас я тебе покажу… Понимаешь, мы с ним как-то раз заговорили о капоэйре, и Обалуайе вдруг пишет: я ей занимаюсь. Я, конечно, сразу же распищалась от восторга, начала спрашивать – какая школа, кто – местре [48 - Местре – учитель, основатель школы. ], где можно увидеть… Ну, он и наприсылал мне разных фото и роликов! Боже, какая красота! И не смейся, ты же меня знаешь! Я сладких красавчиков терпеть не могу! Но вот это… Вот видео, Эвинья, смотри сама!