История Рима от основания Города - Тит Ливий

32. (1) Этот год прошел без войн, а следующий [453 г. ], когда консулами стали Публий Куриаций и Секст Квинктилий, прошел бы еще спокойнее, ибо трибуны, ожидая возвращения из Афин отправленного за чужеземными законами посольства, голоса не поднимали, (2) если бы вдруг не обрушились сразу два несчастья – голод и мор, беда для человека, пагуба для скота. В запустении лежали поля, все новые смерти опустошали Город, многие славные семейства предавались скорби. (3) Умерли фламин Квирина Сервий Корнелий, авгур Гай Гораций Пульвилл (на его место авгуры с тем большей охотою избрали Гая Ветурия, что тот был осужден плебеями). (4) Умерли консул Квинктилий и четыре народных трибуна. Оскверненный столькими смертями, этот год, однако, обошелся без войны.

(5) Потом консулами стали Гай Менений и Публий Сестий Капитолин. Войны не было и в этом [452 г. ] году, но зато начались волнения в Риме. (6) Послы уже возвратились с аттическими законами. Тем настойчивей требовали трибуны приступить к составлению законов. Решено было упразднить в этом году все другие должности и избрать только децемвиров, чьи действия не подлежали бы обжалованию. (7) Некоторое время шел спор о том, допускать ли в число их плебеев, но те наконец уступили патрициям, лишь бы только не был отменен закон Ицилия об Авентинском холме и все прочие нерушимые законы [357 - И прежде всего сам закон об учреждении трибуната. ].

33. (1) В триста втором году от основания Рима [451 г. ] в государстве переменился образ правления: как раньше от царей к консулам, так теперь власть перешла от консулов к децемвирам. Эта перемена продолжалась недолго и потому не была столь значительна. (2) К тому же, хорошо начав, децемвиры повели себя столь разнузданно, что вскоре раздалось требование вернуть верховную власть консулам.

(3) Децемвирами же были избраны Аппий Клавдий, Тит Генуций, Публий Сестий, Луций Ветурий, Гай Юлий, Авл Манлий, Публий Сульпиций, Публий Куриаций, Тит Ромилий, Спурий Постумий. (4) Клавдий и Генуций получили звание в обмен на консульское, ведь на этот год они были избраны консулами, а с ними и Сестий, консул прошлого года, – за то, что против воли товарища защищал в сенате новый образ правления. (5) Затем – в награду за дальность путешествия, а также как люди, сведущие в чужеземных законах, что было сочтено полезным для создания нового законодательства, – звания децемвиров были удостоены три посла, побывавшие в Афинах. Остальные просто заполнили требуемое число мест. (6) Говорят даже, что при последнем голосовании выбирали только стариков, которые не могли бы противодействовать чужим решениям. (7) У власти стоял любимец народа Аппий, который так переменил свой нрав, что из жестокого и беспощадного гонителя плебеев сумел стать угодником толпы, ищущим ее благосклонности.

(8) Раз в десять дней каждый из децемвиров председательствовал на суде, происходившем при всем народе, имея при себе двенадцать ликторов, тогда как девяти его товарищам причиталось по одному служителю. При необыкновенном единодушии, которое порою превращается в гибельный сговор против простых людей, они ко всем относились с полнейшим беспристрастием. (9) Достаточное доказательство их умеренности даст такой пример. Хотя действия децемвиров не подлежали обжалованию, все же, когда в доме патриция Публия Сестия и откопали труп, выставленный затем для всеобщего обозрения, децемвир Гай Юлий, принужденный столь ужасным обстоятельством, (10) призвал Сестия к суду, а сам выступил перед народом обвинителем: имея законное право быть по делу судьею, он от этого права отказался, дабы ценой ослабления собственной власти расширить полномочия народа [358 - Ср. : Цицерон. О государстве, II, 61. ].

34. (1) Вынося всем – и лучшим и худшим – решительные и непреложные, как у оракула, приговоры, децемвиры одновременно трудились над составлением законов, и, выставив, в ответ на ожидания народа, десять таблиц, они призвали людей прийти на собрание (2) и прочитать законы, предлагаемые ради благоденствия Рима, собственного их благополучия и счастья их детей. (3) Они сказали, что уравняли в правах всех – и лучших и худших, но предусмотрели лишь то, что позволяли способности десяти человек, а ведь многие люди сообща могут сделать больше. (4) Пусть, мол, каждый сам обдумает каждую статью, потом вместе обсудят и, наконец, сведут воедино, чего в какой статье с избытком, а чего недостает. (5) Тогда у римского народа будут законы, принятые с общего согласия, а не одобренные по приказу. (6) Когда в соответствии с замечаниями, высказанными по каждой главе, свод законов стал казаться вполне выправленным, законы десяти таблиц, которые и сегодня, несмотря на целую гору нагроможденных друг на друга законов, остаются истоком всего государственного и гражданского права [359 - Так же оценивал Законы XII таблиц и Цицерон (Об ораторе, I, 193–195). ], передали для голосования по центуриям. (7) Но потом пошли толки, что недостает еще двух таблиц, добавив которые можно было бы считать настоящий свод римского права завершенным. Это ожидание и приближающийся день выборов побудили к новому избранию децемвиров. (8) Ведь плебеи, которым имя консулов было так же ненавистно, как и царское, не нуждались и в помощи трибунов, коль скоро децемвиры в ответ на жалобы по очереди уступали друг другу.

35. (1) После того как было объявлено, что выборы децемвиров состоятся через три недели, добиваться этого звания принялись столькие, что (2) даже лучшие из граждан – я полагаю из опасения, как бы, отказавшись от власти, не уступить ее недостойным, – стали охотиться за голосами, изо всех сил заискивая перед той самой толпой, против которой недавно выступали. (3) Аппий Клавдий, добившийся в свои годы столь высокого положения, вступил в борьбу из-за угрозы лишиться этого положения. Неясно было, считать его децемвиром или соискателем. (4) Он более домогался своей должности, чем исполнял ее: браня знатных соискателей и превознося негоднейших и ничтожнейших, он носился по форуму среди бывших трибунов, Дуиллиев и Ицилиев, (5) и с их помощью набивал себе цену у толпы, пока наконец остальные децемвиры, до сих пор безраздельно преданные ему, не воззрились на него в недоумении – чего, мол, ему надо. (6) Неискренность его очевидна, недаром этот гордец ведет себя так скромно; сделавшись своим у низшего сословия и якшаясь с частными лицами, он не столько стремится отказаться от должности, сколько добивается того, чтоб быть избранным снова. (7) Не осмелившись в открытую воспротивиться этим проискам, децемвиры смягчали его натиск уступками. По уговору его – как самого молодого – обязали председательствовать на выборах. (8) Уловка была в том, что он не должен был избрать себя сам, ибо таких чреватых бедствиями примеров никто, кроме народных трибунов, никогда не подавал.