На краю света - Эбби Гривз

– Спасибо, я очень признательна, – сказала она, стараясь преодолеть скребущее ощущение в горле. Нельзя плакать. По рабочему поводу. Особенно когда нужно, чтобы ее воспринимали всерьез.

– Держи меня в курсе этой твоей истории. Я придержу для тебя августовский выпуск.

В любой другой ситуации доброта Джека заслуживала хотя бы улыбки, но Элис боялась, что у нее задрожит нижняя губа. Вместо этого она вышла из кабинета и кинулась на свое место, прежде чем кто-то спросит у нее, в чем дело. Сделав три глубоких вдоха, она попыталась сдержать подступающую панику. Соберись, Китон. Должна быть какая-то надежда удержаться здесь, подумала Элис.

Ну ведь ей же предложили первую страницу – а это немало. Элис так долго мечтала об этой возможности. Она только не думала, что за нее придется отдать такую цену. Ну и – разве местные события в силах убедить кучку надутых корпоративных заправил, что под вопросом не должна оказаться ее голова? Тут же никогда ничего не происходит. Можете поверить женщине, описавшей за последние два года четыре открытия зубоврачебных кабинетов.

Элис достала телефон и по привычке заглянула в «Твиттер». Источник всех важнейших новостей – по крайней мере, в ее поколении. Она сама не знала, что думала там найти. Вдохновляющую фразу? Подходящую шутку? Идею для очередной унылой статьи?

Или все вместе сразу.

Первым в ее ленте новостей шло видео – судя по всему, популярное. Убедившись, что звук в телефоне выключен, она нажала на запуск. Сначала было трудно понять, что происходит там, где это было снято. Разрешение было низким, возможно, съемка велась телефоном. Были видны только спины, сумки и пальто, куски взъерошенных причесок. Похоже, там были сотни людей, замкнутые в ограниченном пространстве, может быть, даже тысячи. Все они топтались на тех же нескольких сантиметрах, и вдруг замерли.

Через секунду пространство перед камерой волшебным образом раскрылось. Элис узнала станцию. И там, в самой середине… Ее сердце застучало так громко, что она подумала, не услышит ли его Эрика, ее соседка по другую сторону перегородки.

Там была Мэри – снятая в полный рост.

Во время своей вчерашней вспышки.

Элис уронила телефон на стол, а голову – в ладони. Глубоко личный момент отчаяния Мэри оказался в широком публичном доступе – это невозможно, невыносимо! Это нарушение всех прав, вот что! Как такое могло случиться? Элис выхватила из сумки наушники и подключила их к столу. Да, она старалась не выходить в соцсети с рабочего места, но сейчас можно сделать исключение. Ну и, судя по сообщению Джека, ей в любом случае особенно нечего терять.

Пост, который Элис увидела в своей ленте, принадлежал ее старой школьной подружке, бьюти-блогеру, которая перепостила оригинальное видео, озаглавив его «КОРОЛЕВА». Элис перешла по ссылке в изначальный пост. Кто там считает, что имеет право освещать срыв Мэри без ее ведома? Некто по имени Саймон Зигер, вот кто. Крыса. Под кадрами шла подпись: «Увидел это по пути домой. ВОТ как надо делать дела». Это сообщение уже перепостили двести тысяч раз, и число продолжало расти.

Но было и кое-что похуже. Двадцать тысяч комментариев. Элис почувствовала, что утренний завтрак поднялся в глотку. Собравшись с мужеством, она навела курсор на иконку комментариев. Интернет возбуждает в людях их наихудшие проявления, его анонимность – отличное прикрытие для демонстрации самых отвратительных издевательств. Справится ли она? Но она просто обязана. Лучше уж она увидит это все, чем сама Мэри. Несмотря на то что они виделись лишь однажды, Элис чувствовала потребность защитить Мэри – так всегда получается, если тебе доверяется женщина, не склонная к откровенности. Если кто-нибудь тут скажет ей какую-нибудь грубость… Элис в ярости сжала под столом левый кулак и собралась с мужеством кликнуть – правой.

Первый комментарий был утешительным – «добилась своего»; второй примерно в том же ключе – «рабочий настрой». От третьего Элис поперхнулась. Это был невнятный, но грязный намек от какого-то анонима. Она представила, как Мэри читает такое, и с ее лица сбежала краска. Этого нельзя допустить. Просто нельзя. Она и так достаточно страдает. Даже если Элис придется провести целый день, подавая жалобы на безликих извращенцев, она все равно это сделает.

Но, к счастью, она, как всегда, поторопилась. При ближайшем рассмотрении грубых комментариев оказалось очень мало. В основном люди писали что-то вроде «lol», «класс», «звезда». Более внимательные обращали внимание на табличку – «что это значит? » – а некоторые спрашивали насчет Джима – «А где же он? ». В глазах Элис то и дело снова всплывало лицо Мэри, сморщившееся при ее рассказе, как Джим дозвонился ей, меньше чем сорок восемь часов назад. В сравнении с этим даже наиболее доброжелательные комментарии звучали пустышками.

Видела ли уже сама Мэри это видео? Ей, конечно же, будет ужасно неловко, что ее секундная несдержанность была поймана камерой; не говоря уж о том, что теперь бесконечное количество посторонних обсуждает ее личную жизнь. Но, может, эти новости не дойдут до нее? Быстрый поиск в «Гугле» «Женщина со станции Илинг» показал, что видео пока не вышло за пределы социальных сетей, а Элис не могла себе представить, что у Мэри есть страничка в какой-нибудь из них, а если вдруг и есть, то вряд ли она часто туда заглядывает.

Она вернулась в «Твиттер» и изначальный пост с видео, который с тех пор, как она смотрела туда в последний раз, прибавил больше сотни комментариев. Она начала читать последние:

– Как кто-то мог уйти от такой женщины?

– Куда подевался Джим?

– #НайдитеДжима

– ВЕРНИТЕ ЕГО ДОМОЙ.

– Да тут целая история.

Да, подумала Элис, тут есть история. И если уж кто-то и раскопает ее, то это будет она.

– 10 –

2005

– Приехали!

Мэри произнесла это напряженным голосом, повернувшись к Джиму спиной. Коттедж был не таким, как в онлайн-описании. Это вообще с трудом можно было назвать коттеджем. Скорее уж сарай, хотя это было бы нечестно по отношению к садовникам. Ладно, тогда хибара.

Первые несколько дней по возвращении из Лондона Мэри была парализована ответственностью за планы «побега» для них с Джимом. Ничто не могло затушить возникшую между ними химию быстрее, чем обращение к ее внутренней Девочке-Организатору. Но она же уже не могла отступить? Всякий раз, как она думала про Джима в его квартирке в Илинге, признающегося, что лучше бы это был он вместо Сэма, Мэри чувствовала, как у нее снова и снова разбивается сердце. Она должна изничтожить эти мысли у него в голове, одну за одной.