Магия имени - Инна Бачинская

Едва серел прямоугольник окна, значит, сейчас не больше трех. Храпел сосед Колян за стеной, снова пришел поддатый, гонял свою половину – совсем отбился от рук, сволочь, перестал бояться. Еще немного – и полезет бить морду. Мерно капал кран, тикал будильник, плоский сухой треск – тик-так, тик-так. Звуки были родными и успокаивали. И когда он совсем уже было пришел в себя, грохот, раздавшийся из кухни, заставил его слететь с кровати, больно вдавиться в стену плечом и замереть на секунду, затем в два прыжка преодолеть расстояние до кухонной двери, рывком распахнуть ее ногой и заорать страшным голосом: «Руки! »

Шибаев ожидал вспышки выстрела в ответ, но ничего не произошло. Капал кран, в котором он никак не соберется поменять прокладки. Тянуло сквознячком. Он завел левую руку за спину, нащупал выключатель. Свет полумертвой лампочки залил кухню, осветил страшный беспорядок, какие-то коробки, полиэтиленовые мешки, разбитую фарфоровую чашку на полу в луже темной жидкости, горы немытой посуды не только в мойке, но и на столе и сидящего на нем громадного рыжего кота, который неприветливо смотрел на него, оторвавшись от малоаппетитной снеди в консервной жестянке. Форточка слегка покачивалась и скрипела, показывая, откуда появился зверь. Кот вернулся к жестянке и стал так старательно вылизывать ее, сунув внутрь морду, что она, как живая, толчками продвигалась к краю стола и наконец свалилась, произведя знакомый уже грохот. Кот удивился и вытянул шею, пытаясь рассмотреть, что стало с банкой. При виде усилий голодного животного хозяин почувствовал угрызения совести, так как прекрасно знал, что такое пустой желудок. Подошел ближе и слегка щелкнул по круглой кошачьей башке. Тут же отдернул оцарапанную руку, пробормотав: «Да что ж ты, гад, делаешь? А если я тебя? » Потянул дверцу холодильника, достал сверток с колбасой. Кот издал громкое мурлыканье, спрыгнул на пол, задрал хвост и побежал к своей давно не мытой миске, стоявшей у двери. Оглянулся на хозяина и сипло мяукнул. «Шевелись! » – было написано на его разбойничьей морде.

Кота звали Шпана, и был он настоящим мужиком, драчуном и ловеласом. Левое ухо у него было разорвано и напоминало перо экзотической птицы, широкий нос – в боевых шрамах, характер он имел нордический – сильный и независимый. Он уходил и приходил, когда хотел, вспрыгивая на широкий карниз дома, оттуда на козырек над подъездом, потом на перила соседского балкона, а потом в родную форточку, открытую и зимой, и летом. Пока кот с аппетитом поедал колбасу, хозяин его, Александр Шибаев, с отвращением рассматривал кухонный интерьер, ночью при свете дохлой лампочки казавшийся еще гаже, и в который раз давал себе обещание немедленно вынести вон ненужный хлам, в первую очередь бутылки, помыть посуду, полить пыльный кактус, неизвестно откуда взявшийся и прозябавший на окне с незапамятных времен, и протереть пол. «Не может нормальный человек жить в таком… такой среде», – думал Шибаев, попадая в смысловую ловушку, так как сразу же вслед за первой появлялась вторая мысль: «А кто здесь нормальный? Разве может называться нормальным человек, который: первое – с трудом себя содержит, зарабатывая гроши, второе – не имеет будущего, так как, третье, ничего из того, чем можно заработать, он делать не умеет». Кухонная среда отражала реальную действительность, от нее на душе делалось еще омерзительнее.

Спать уже не хотелось, тянуло сесть и задуматься о смысле жизни. Общеизвестно, что ночью хорошо думается и разные философские мысли лезут в голову. Он уселся на табуретку и стал внимательно наблюдать за котом, размышляя при этом, что Шпане нужно совсем немного – улица с друзьями и подругами, еда и угол дивана с мягкой подушкой, чтобы сделать его довольным жизнью. Он не беспокоится о завтрашнем дне, видимо, полагая, что если Бог даст день, то он также позаботится и о пище, имея в виду пищу материальную, а никак не духовную. Шпана – естественный прагматик, постигший смысл жизни: живи, радуйся и молись, чтобы не стало хуже. Хотя последнее, пожалуй, лишнее. Не стал бы Шпана молиться, даже если б мог. Не тот характер.

Кот, не подозревая, что его персона вызывает такой пристальный интерес, неторопливо доел колбасу, вылизал миску так, что и мыть не надо, и, умиротворенный, подошел к хозяину. Толкнул боком в ногу, потерся головой о колено, что значило «спасибо». «А поцарапал меня кто? » – спросил Шибаев. «Мр-р-р, – ответил кот, – какие счеты между своими? » И отправился в комнату на диван, а Шибаев уже в который раз задумался о смысле жизни, чувствуя себя глупым сыном мельника, которому достался в наследство умный кот.

«А ведь Шпане все равно, что я собой представляю, – подумал он вдруг. – Ему наплевать на то, что я коррумпированный мент, и на то, что меня вычистили из конторы за взятки, хотя какие там взятки, но, с другой стороны, это еще хуже – ведь если красть, так миллион. А иначе не прожить, все берут».

«Э нет, постойте, Александр Николаевич, – одернул он себя, – что же это получается? Все крадут, берут взятки, обманывают ближнего, колотят жен, упиваются в хлам, убивают друг друга! Значит, можно оправдать любое свинство тем, что все так делают? И между ним, капитаном полиции с высшим образованим и будущим, которое осталось в прошлом, и старлеем Суньковым, который сшибает рубли у торговок на вокзале, нет принципиальной разницы? Выходит, нет. С точки зрения диалектики. И сколько угодно можно жаловаться на судьбу в виде черномазого лоточника, который сунул ему, а он взял. И добро бы хоть продался за нормальную сумму, а то как дешевая шлюха…» Шибаеву самому было непонятно, что хуже: то, что он взял так мало, или то, что он взял вообще. Да нет, конечно, все ему было понятно. Он вспомнил взгляд своего начальника, полковника Баскова, когда тот вызвал его, своего любимчика Сашку Шибаева, и сказал ему… вмазал коротко и по-мужски, одним словом. «Из-за таких, как вы…» – сказал Басков. На «вы». Хорошо хоть до суда не дошло, комиссовали его по здоровью из-за старого ранения, а то припухал бы сейчас зэк Шибаев на нарах на радость разномастному преступному элементу. И поминай как звали! Был Александр Шибаев и весь вышел! Какой смысл в подобном витке судьбы? Если бы не экс-супруга, позвонившая и сказавшая…

Бывшая жена Вера – неплохой человек, но какой-то безрадостный. Все у всех всегда лучше, чем у нее, – и одежда, и мужья, и квартиры, о чем она часто сообщала Шибаеву. Потом у нее случилась большая любовь на почве кризиса среднего возраста.