Шаги по воде - Инна Бачинская

Я ответила Сэму, что куплю ему самый красивый галстук, какой только смогу найти, но не сегодня. Он совсем не оставил мне времени. «О’кей, – ответил Сэм, – не беспокойся, купишь потом. Главное не подарок, а общение».

– Не забудь, – повторил он, – в половине восьмого я заеду за тобой. Вечернее платье необязательно.

Способность Сэма говорить на темы, относящиеся к социальным табу, поражает меня. Ему ничего не стоит сообщить мне, что туалет за углом, и что он подождет, и там не особенно чисто, поэтому осторожнее, и, скорее всего, нет туалетной бумаги. Или весело рассмеяться, услышав бурчание в собственном животе, и сказать: «Я такой голодный! »

Когда Сэм пригласил меня в ресторан после заключения сделки, я собиралась дать отпор в случае чего. Но никаких посягательств на мою честь не последовало. Весь вечер он говорил о своей семье и показывал фотографии. Семья у Сэма очень большая – жена, двое детей – девочки, родители, брат, две сестры, пятеро племянников и бабушка Пола – мать отца, которой уже сто два года.

– Она наш… как это… – Сэм затруднился с переводом. – Этот… мэскот!

– Талисман! – подсказала я.

– Ну да, талисман, – обрадовался Сэм. – У нее хорошая голова, она все понимает и молодая еще в голове. Весной попросила маму купить ей розовый костюм, увидела в журнале для тинейджеров. Представляешь? – Сэм рассмеялся. – Два раза в год вся семья собирается вместе – на бабушкин день рождения и на Рождество.

В прошлый раз Сэм показал мне фотографию нового племянника – Саймона. С фотографии на меня серьезно смотрел крохотный смуглый индейский ребенок. Он сидел на коленях прабабушки Полы.

– Это первый раз его привезли к прабабушке, – объяснил Сэм. – Джуди взяла мальчика из американского приюта для подкидышей в Колумбии.

Джуди – старшая сестра Сэма, незамужняя.

– Саймон – настоящий майя, – сказал Сэм.

Прабабушка Пола, хрупкая, как кузнечик, обнимала майю тонкими руками.

– Она спела ему колыбельную на идиш, – сказал Сэм. – Эту песню она пела моему отцу, когда они еще жили в Польше, почти восемьдесят лет назад. Просто удивительно, что она до сих пор помнит слова.

Я смотрела на фотографию прабабушки – еврейки из Польши, эмигрировавшей в Америку перед войной, и правнука – индейца из Колумбии, и думала, что истории, которые придумывает жизнь, бывают покруче тех, что выдумывают люди.

Джон де Бэр оказался громадным громогласным детиной из тех, что всегда и везде чувствуют себя как дома.

– Сэм, старина! – кричал он. – Я так рад, что приехал! Потрясная еда! Обалденные цены на фермерском рынке! Невероятно красивые женщины!

В конце ужина (или обеда) Джон выдал набор выученных у рабочих из Восточной Европы слов:

– Плохой! Ганьба! Еж твою мать! Пся крев! Водьяра! Оди-но-кий! Баба! Не сви-сти!

Сэм делал страшные глаза, я хохотала. Джон радовался и повторял слова снова и снова, видимо, не полностью догадываясь об их значении. Сэм сказал, что Джон знает и другие слова, но он попросил его употреблять их только на работе.

Они привезли меня к дому около одиннадцати. Джон сказал, что хочет кофе, но Сэм ответил, что кофе на ночь вреден. Джон заявил, что не против выпить чаю, но Сэм ответил: «Next time» [1 - В следующий раз (англ. ). ], и они уехали.

Я поднималась по лестнице и думала, что в жизни моей почему-то стали происходить интересные события. Стелла, как амазонка, преследующая доктора Лапина, на которого где сядешь, там и слезешь, как говаривала моя бабушка. Яркой кометой пролетел по ночному небу экстрасенс Александр Урбан. Я представила себе рокового красавца Александра верхом на метле и расхохоталась. Оля явилась в новом свете. Приехал приятель Сэма Джон де Бэр. (Кстати, необычное имя для американца. Предки его, наверное, откуда-нибудь из Бельгии – удивительно, что сохранилась приставка «де». ) Все эти события не касаются меня прямо, но хороводом кружат вокруг. Если честно, жизнь моя последнее время казалась мне слегка пресной. То есть с работой все прекрасно, а вот личная жизнь ограничивалась телевизором и книгами на ночь – с десяток страниц вместо снотворного. Любой скажет, что в моем возрасте нужно играть в другие игрушки, но… Один из моих любовников (каков анахронизм! Хуже только молодцеватый «бойфренд»! ) рассказал однажды, что жена часто ищет его по кабакам и друзьям. «Борется за меня», – гордо сказал он. «С кем? » – спросила я. «Ну… вообще», – ответил он, подумав. «Я бы не стала», – заявила я. «Поэтому я с ней, а не с тобой», – резонно заключил он.

Любые отношения между мужчиной и женщиной – разновидность рабства. Уступки, компромиссы, закрывание глаз. Это цена за союз. Все как на рынке. На тебе «союз», но плати. Пока есть любовь и привязанность, платишь, не торгуясь. Когда «амур пердю», необходимость платить вызывает раздражение. Казалось бы – уходи! Ан нет! Уже повязаны общей собственностью, детьми, комфортом… И влачатся дальше, стараясь не смотреть друг на друга лишний раз, особенно по утрам.

Да, да, знаю! Вместе легче в случае чего. Плечо, жилетка, стакан воды под занавес… Но ведь думаешь о любви, а не о том, кто в финале подаст стакан воды, не правда ли?

Так или примерно так думала я о мужчинах в моей жизни.

– Это как дорога, – втолковывал мне один доморощенный философ. – Мы встретились и часть пути пройдем вместе. Или проедем в автомобиле. Потом разойдемся в разные стороны…

В общем-то, он прав. Я чувствую, что идти с любимым человеком до конца у меня не хватит ни терпения, ни желания. А раз так, то и сиди одна, как дура. Как ведут себя женщины, которые хотят удержать мужчину? Я помню советы тети Нюси и ее ликбез на дворовой скамейке для молодок из нашего дома на тему, как «годить» мужу. Откройте любой современный дамский журнал и почитайте добрые советы, как «захомутать» мужчину. Та же тетя Нюся, только с глянцем. Почему в мужских журналах не дают советов, как завоевать женщину? Что, парни и так все знают? Или их меньше, конкуренция большая? Сойдет и так?

Я не буду завоевывать своего мужчину! Я не хочу мужчину, которого нужно завоевывать тети-Нюсиными методами. Я не хочу мужчину, которого можно подцепить на крючок силиконовыми прелестями. Я не хочу глупого самодовольного самца, которому требуется все время повторять, что он самый-пресамый! Так и знайте! Точка.