Среди восковых фигур - Инна Бачинская

Его партнер, Бураков, понятия не имеет, что у Кротова кто-то был. Говорит, тот был скрытным малым, а после смерти жены слегка слетел с нарезки. Стал истеричным, крикливым, перестал выходить на работу, запил. Все это продолжалось около года, потом Кротов опомнился и взял себя в руки. Они школьные друзья, вместе учились в институте, знают друг о друге все. Знали… Он в шоке от самоубийства Кротова, считает, что это несчастный случай. Говорит, все было нормально, никаких предпосылок, он с головой ушел в работу, всегда был трудоголиком, сидел в кабинете допоздна в отличие от Буракова, у которого жена и трое детей. Он уверен, что никакой женщины не было. Если даже и была, то это несерьезно, иначе он бы знал. Очень удивился, о какой женщине речь. Утверждает, что у них секретов друг от друга не было. Да, Кротов был скрытным, все держал в себе, но иногда делился, потому что доверял. Он лично пытался подсунуть Кротову подружек жены, но тот не велся и только вкалывал. Правда, продолжал пить, но умеренно. Экономка у него много лет, смотрела за ним, как за малым ребенком.

– Кто наследник? – спросил Федор.

– Бизнес отходит Буракову, а все остальное разным благотворительным фондам и детскому дому, где он вырос. Он детдомовский. Точно он не знает, нужно смотреть завещание. Вроде разговоры были, но давно. Родных у Кротова нет. Приличные бабки, около четырех объектов недвижимости, коллекции картин и монет… Вместе набегает нехило.

Они помолчали. Митрич прикатил дребезжащую тележку с бутербродами и литровыми кружками пива. Лицо у него было расстроенным.

– Ребята, это правда, что Кротов застрелился?

– Наглотался снотворного и не проснулся, – сообщил Савелий. – Вчера вечером или ночью.

– Господи! – ахнул Митрич. – Неужели такая любовь? Или случайно?

Ему никто не ответил. Вздыхая, Митрич стал разгружать тележку.

– Она должна прийти на похороны! – вдруг сказал Савелий. – Не может не прийти… Когда его хоронят? Надо дать объявление в «Лошади». Мы все пойдем!

– Мамочка сказала, что ее тоже убили, – сказал Митрич. – Ищи, кому выгодно.

– Мы даже не уверены, что она была, – заметил Федор. – Никаких следов.

– Как это? До сих пор ничего не нашли? – поразился Митрич. – Если ее убили, то надо проверить все убийства за последнее время…

– Зачем ее убивать? – спросил Савелий. – Правда, он мог убить ее случайно…

– Кто? – не понял Митрич.

– Кротов! Случайно убил, а потом покончил с собой.

– А куда он в таком случае дел труп?

– Куда дел труп? Туда! – рявкнул капитан. – Может, хватит? И так голова пухнет!

Наступило молчание. Митрич закончил разгружать тележку и со скрипом ретировался.

– А может, это идеальное убийство… – сказал Савелий. – Федя рассказывал. А если ее убили…

– Никто никого не убивал. – Коля уже остыл и чувствовал неловкость за свою вспышку. – Все живы. Кроме Кротова…

– Коля, как выглядела его жена? – вдруг спросил Федор. – Ты говорил, что видел фотографию у него в спальне.

– Фотография жены? – переспросил Савелий. – Фотография жены в спальне… а как же новая подруга?

– Я не особенно рассматривал, – неохотно сказал капитан. – Сам понимаешь…

Он не закончил фразы, но Федор понял, что Коля имел в виду. Капитан вообще не придал значения истерике и соплям миллионера, как он выразился, а потому отбывал «боевое задание», полный досады и неприятия. Теперь «ест себя поедом», как любит говорить бабушка Федора. Кто же знал…

– Брюнетка, блондинка? Хоть примерно…

Капитан задумался.

– По-моему, рыжая…

Савелий ахнул:

– Значит, этой, новой, не было? Он просто тосковал о жене и выдумал рыжеволосую девушку…

Капитан промолчал, только головой покрутил.

– Как версия… – неопределенно заметил Федор.

– Гипотетически, разумеется? – В голосе капитана Астахова прозвучали горечь и сарказм.

– Разумеется, пока не доказано обратное…

– Матушка Митрича сказала, что он застрелился, – вспомнил Савелий. – А у него было оружие?

– Ружье «Зауэр» и австрийский «глок».

– Он увлекался охотой?

– Нет. Партнер сказал, что лично подарил ружье на день рождения, у него коллекция оружия, хотел увлечь Кротова. А пистолет на сорокалетний юбилей.

– Увлек? – спросил Федор.

– Нет.

– Непонятно… – неуверенно произнес Савелий. – Тогда почему… – Он замолчал. – А патроны были?

– Были.

– А почему…

– Что почему?

Савелий сосредоточенно молчал.

– Почему он не застрелился, – подсказал Федор. – Да, Савелий?

Тот кивнул.

– Да мало ли… Боялся оружия. На ружье пыль, он к нему не прикасался, может, забыл про него. Пистолет в ящике стола в кабинете, под бумагами. После бутылки виски фантазия работает, вспомнил, что видел в кино или читал… Не знаю, Савелий. Не все могут выстрелить в себя, а наглотаться таблеток проще пареной репы, да еще после бутылки. Или ты хочешь сказать, что это доказывает случайность и непреднамеренность? Если бы выстрелил, то понятно, что убийство. А так… может, случайность. Так?

Савелий не ответил. Настроение у всех было отвратительным. Митрич сочувственно поглядывал издали и вздыхал. Время от времени приезжал со своей дребезжащей тележкой и молча расставлял бокалы с пивом и тарелки с бутербродами…

* * *

…Полная немолодая женщина протянула чаевые портье и с облегчением закрыла за ним дверь. Сбросила туфли и почти упала на диван. Подложила под спину подушку и закрыла глаза. Посидев так несколько минут, потянулась за сумочкой, порывшись, достала мобильный телефон. Набрала знакомый номер и с минуту слушала длинные гудки. Набрала другой номер – с тем же результатом. Набрала третий. Ей ответил женский голос. Секретарша после небольшой заминки сообщила, что главного нет, и попросила оставить координаты – ей перезвонят, как только он вернется. Переспросила название гостиницы…

Глава 6

Художники и философ, что общего?

Федор Алексеев по своему обыкновению просидел ночь в Интернете, собирал материал для статьи об идеальном убийстве, а утром его разбудил телефонный звонок фотографа Ивана Денисенко.

– Я пришел к тебе с приветом! – радостно заорал Иван. – Ты где?