Анклав Теней. Приход Теней - Алекс Каменев

* * *

Каюсь, не смог удержаться. Вместо того чтобы остаться, перенес встречу с гномами на более поздний срок и отправился вслед за супругой. Очень уж разобрало любопытство. А слушать чужой пересказ далеко не то же самое, что и увидеть своими глазами.

Дело не в недоверии. Вовсе нет. Просто захотелось понаблюдать, как дражайшая женушка станет разрешать неведомый конфликт. Разумеется, никаких сомнений в ее способностях у меня не имелось, воспитанная с детства, как аристократка Древней Знати, она определенно умела управлять людьми (в чем я уже успел убедиться лично за прошедшие дни), однако в кризисной ситуации всякое могло приключиться.

Я набросил плащ и резво проследовал к крепостным воротам. По ступенькам вниз, в порт и оттуда к строящейся деревне. На небольшой площади между бревенчатыми постройками собралась приличная толпа. Как бы не все население моего феодального владения.

Чуть в стороне от собравшихся обнаружился Дорн, занявший неплохую позицию на крыльце одного из домов, откуда открывался хороший обзор.

– Что стряслось? – я бесшумно вынырнул из-за спины чернокнижника и остановился рядом.

Дорн вздрогнул, мгновенно оправился от испуга, отвесил учтивый поклон.

– Ваша светлость.

– Давно шумят? – я скрестил руки на груди, поплотнее закутавшись в плащ.

– Недавно, милорд. Около получаса.

Летиция уже стояла вместе с Элайджем Фером и внимательно выслушивала некоего мужичка.

Толпа образовывала круг, в центре находились главные оппоненты. Кроме крестьян, среди присутствующих стояли солдаты из гарнизона, а также замковые слуги.

Что за собрание, черт возьми? И почему меня не позвали?

– Священники выясняют, чей храм будут строить первым, – пояснил Дорн. – Никто не хочет уступать, требуют для себя первой очереди.

– Храм? – тупо переспросил я. – Какой еще храм?

Начинающий колдун слегка удивленно покосился на меня. Типа что за вопросы. Храм как храм, чего в нем может быть непонятного.

Я страдальчески поморщился. Вот чего-чего, а религиозных волнений мне точно не нужно.

– Тот, что толстый, жрец Яра, бога земледелия и, следовательно, крестьян, – пояснил Дорн. – Худющий, служитель Ара, бога войны. Соответственно, солдаты за него.

Стоящие в центре означенные личности отличались друг от друга, как небо и земля.

Одетый в некое подобие широкополой рясы, опоясанной тонкой бечевкой, имел весьма внушительную комплекцию, выражавшуюся в огромном пузе шире плеч и пухлых щеках, напоминающих пару арбузов. Он выступал за божество селян. Его я про себя окрестил – Мордатым.

Другой был не в пример худощавее, тонким, как палка, с изможденным лицом постящегося третий месяц страдальца. Представитель воинов. Я прозвал его Аскетом.

Характерная деталь, Аскет носил шерстяную стеганку с длинными рукавами, какую обычно использовали в качестве поддоспешника зимой. Практичная и теплая одежда.

Из наемников, что ли? В принципе, логично, кому как не одному из них выступать жрецом бога-покровителя воинского мастерства.

– Не бывать этому! – особенно громогласно прогудел Мордатый, вздымая кверху толстые растопыренные пальцы.

И сделал причудливый жест в сторону оппонента. Последний стоял смирно, не делая лишних телодвижений.

– Как сажать посевную без алтаря и без подношений? Урожая не будет! – знатно голосил толстяк, принявшись по очереди обращаться к сгрудившимся вокруг крестьянам.

Простой люд отреагировал и согласно закачал головами. Их, кстати, тут находилось большинство. Видимо, Бернард не сильно баловал подопечных отгулами. Солдат набралось от силы с десяток. Землепашцев в несколько раз больше.

– До весны еще далеко, а напасть снова могут в любой момент, – возразил Аскет. – Нужно место, где поставить обиталище Ара.

– Вот и ставили бы у себя в замке. Все равно вы все время внутри сидите, – запальчиво откликнулся Мордатый.

На этом месте сухощавый почему-то смутился. Видя нерешительность соперника, противник начал стремительное словесное наступление.

– Почему здесь строить хотите? Возводи святилище у себя в крепости. Там много свободного места. Идите туда и не лезьте к нам, – физиономия толстяка исказила гримаса самодовольства и торжества. Мол, как я тебя уел.

Так, а вот это уж непорядок. Что еще за разделение? Такое надо жестко пресекать на корню.

– В замке запрещены любые религиозные сооружения, – вполголоса произнесла Летиция, но достаточно громко, чтобы ее услышали самые дальние ряды.

– Это еще почему? – дерзко осведомился жрец бога земледелия.

Леди спокойно снесла неподобающее поведение Мордатого и бесстрастным тоном проинформировала:

– Потому что ансаларцы не верят в Пантеон Девятерых. Да и вообще в любых других богов.

В толпе прошелестели приглушенные говорки. Я пригляделся к лицам людей. Не мелькнет ли где отвращение или злоба. Выступления под знаменем веры мне тоже совершенно ни к чему.

Но нет, особого возмущения вроде информация не вызвала. Должно быть, вспомнили о происхождении северных лордов. То есть, скорее всего, они первым делом подумали о темных богах, о жертвоприношениях и о других глупостях, которые рассказывают в придорожных тавернах, когда разговор заходит о Древней Знати. И не рискнули как-либо возразить.

На самом деле, ансаларцы и впрямь считали религию блажью, чуть ли не слабостью. Предпочитали верить в Бездну и силу, какую она дает колдунам. Не поклонялись ей, как некому высшему существу, а принимали как данность.

Конечно, байки о кровавых человеческих гекатомбах родились не на пустом месте. Во времена войн Наследства имперские чародеи так часто использовали магию, что, опасаясь за свое здоровье, переставали обращаться к эфирным каналам, беря энергию из посторонних источников. Иногда прямо из живых.

Та же знаменитая Хаана уничтожила Западный Лес, зарезав на жертвенном камне множество плененных альвов. А все потому, что для созданных проклятых чар понадобилось слишком много энергии. Темных страниц в истории Ансалара хватало с избытком.

Но в богов лорды принципиально не верили. Считали глупостью склоняться перед тем, кого в глаза-то не видали.

– Богохульство! – вдруг возопил пузан, потрясая внушительными телесами, толстый палец обвиняюще ткнулся в Летицию. – Мерзкая ведьма!

Народ замер. Казалось, сам воздух застыл на месте.

– Сейчас жирдяя будут убивать, – меланхолично констатировал я.

Дорн с веселыми искорками в глазах издал короткий смешок.

– Интересно, какие чары применит миледи, – сказал и алчно подался вперед, стремясь не пропустить демонстрацию колдовства.