Хаос времён года - Эль Косимано

– Ты имеешь в виду все, что он сделал, чтобы загладить свою вину. – Легкий ветерок треплет мне волосы, бросает пряди в лицо. Над головой начинают собираться тучи, отбрасывая на сад тени. – Знаю, ты хочешь видеть в нем только лучшее. Но вот сама я познакомилась с Даниэлем Лайоном, когда он прибыл с опозданием на битву, в которой заставил нас сражаться за него. Ему только и оставалось, что принять титул, который мы ему обеспечили. Он даже не взглянул на тебя, когда ты истек кровью и умер, так что, уж извини, я ему не доверяю. – Лицо Джека расплывается от подступивших к глазам горячих слез, и я изо всех сил стараюсь сдержать их. – Если хочешь знать, я считаю, что смерть Вуди, твоя смерть, смерть Поппи… Габриэля, Юкио, Ноэль и всех остальных… – Я закрываю глаза, содрогаясь от воспоминаний. – Все эти смерти на совести Лайона. И то, что Гея вернула нам вас двоих, не означает, что я его когда-нибудь прощу. Лайон манипулировал нами, Джек. Никогда не забывай об этом. Мне трудно уразуметь, почему ты хочешь вернуться к нему.

– Потому что, будучи таким, какой я сейчас, я не могу обеспечить твою безопасность. – Джек с отвращением указывает на себя рукой, как будто каждая идеально вылепленная часть его тела, каждый изгиб и каждая черточка, словно специально созданные для меня одной, кажутся ему недостаточно волшебными.

– Почему ты думаешь, что Обсерватория сможет обеспечить нам безопасность?

– У Лайона мой дымный туман. Он заверил, что поможет, если я захочу забрать его обратно.

– Ты же знаешь, как я к этому отношусь, и слышал, что сказала Гея. Эта сущность больше не часть тебя. Она отравлена, Джек.

– Они не могут знать этого наверняка.

– Они, может, и нет, зато нам обоим это известно.

Мы оба понимаем, когда это случилось. Во время засады в хижине дедушки Джека нас окружила группа Времен Года. Хулио и Эмбер получили смертельные раны, и моя сила быстро угасала. Мы трое истекали кровью и умирали, и в последней отчаянной попытке спасти нас Джек забрал магию у умирающей Зимы по имени Неве Ондинг, зная, что ее не спасти. Даже если бы у нее был шанс исцелиться, не уверена, что она заслужила эту милость после того, что пыталась сделать с нами.

Магия, которую Джек взял у Неве, дала нам силы пережить ту ночь. Только проснувшись, мы осознали, как произошедшее повлияет на Джека в дальнейшем. Чувство вины разъяренным призраком терзало его совесть. Он до сих пор иногда задается вопросом – как, впрочем, и все мы, – не прилепилась ли к нему в тот день частичка души Неве Ондинг? Не продолжает ли она и по сей день существовать в его дымном тумане?

Как мне кажется, именно поэтому Гея предупредила Джека, что возвращать его дымный туман опасно, ведь он утратил сущность Джека.

– Я понимаю, что будет больно, но Лайон сказал…

– Лайон – лжец и манипулятор! Если эта штука повреждена и причиняет боль, зачем он предлагает тебе ее забрать?

– Эта штука была частью меня!

– Но больше она тобой не является! Ты действительно хочешь рискнуть?

На глаза мои наворачиваются слезы, когда я ловлю взгляд Джека, исполненный такой тоски и отчаяния, каких я давно не видела. Внезапно мне кажется, что я смотрю на него сквозь сетчатый забор и мы сжимаем пальцами ячейки, почти соприкасаясь лбами – но не до конца. Джек знал, чего хочет, в ту ночь, когда я выследила его на стройке, стремясь прикончить, как предписывали правила. Он понимал, чем готов рискнуть, чтобы защитить меня, чтобы мы могли быть вместе. Его не волновало, что это безрассудно и смертельно опасно; он уже сделал свой выбор.

– Ты ведь все равно намерен так поступить, да? Вот чего ты хочешь! Вернуться в Обсерваторию.

– Я бы никогда не оставил тебя здесь одну. Никогда. – Он колеблется, словно взвешивая последующие слова. – Но что если… что если я предложу вернуться вместе? Всего лишь на какое-то время. Просто посмотреть…

Я отрицательно качаю головой и, приложив ладонь к его щеке, заставляю повернуться к себе лицом.

– Там, внизу, мы не были вместе, Джек, – шепчу я. – Мы находились по разные стороны Перекрестья, убивая друг друга снова и снова. А Лайон с Геей делали ставки на будущее двух одиноких, лишенных надежды детей, тем самым рискуя нашими жизнями. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы снова вернуться к этому. У нас есть все, что нам нужно, здесь и сейчас. Не так ли?

Джек кивает, не отрывая от моей руки своей щеки. Я ощущаю ее тепло.

На мгновение прижавшись своими орошенными слезами губами к его, я возвращаюсь в наш дом.

8. Те, кому милее огонь

Дуг

Утром в день Зачистки последних четырнадцать Стражей прежней гвардии, включая меня, выводят из камер и доставляют к богато украшенным двойным дверям Центра Управления, где мы выстраиваемся в шеренгу по одному и ждем. Запястья у нас скованы наручниками, как у преступников, на руках – огнеупорные рукавицы. Восемь пленников стоят передо мной и Кай и еще четверо позади нас.

Не так много, как я надеялся, но достаточно.

Ликсу – последняя в очереди – пытается отпрянуть от Стража, завязывающего на ней рукавицы. На долю мгновения мы с ней встречаемся взглядами поверх голов, но потом наша шеренга начинает двигаться, и я вынужден отвернуться. Нас сопровождают четверо новобранцев Лайона: двое впереди и двое сзади. Я замечаю, что комбинезон Кай на спине потемнел от пота, ее страх острый и осязаемый.

– Я буду прямо за тобой, – бормочу я, склоняясь к ее уху.

Пристально наблюдаю за ней, чтобы убедиться, что она выполнит свою часть сделки. Меня и раньше бессчетное множество раз обманывали, поэтому я не готов полностью доверять ей.

Кай едва заметно кивает. Когда Стражи распахивают двери и вызывают первого заключенного, очередь продвигается вперед, заполняя освободившееся место.

Я мысленно отсчитываю секунды. Проходит целых две минуты, прежде чем из-за дверей доносится приглушенный крик бедняги. Это не боль, а высокий, пронзительный вопль потери, когда магия извлекается из него и возвращается в одно из созданий Геи. Крик все длится, и у меня сжимается желудок. Хорошо, что мы стоим по эту сторону двери, в противном случае я бы задушил парня собственными кандалами, просто чтобы заставить замолчать.