Истории про Сашу, Славу и Антона - Ксения Состина

– Еда! Она же вся ТАМ! – простонала Саша и бессильно опустилась на пол.

В гаснущих глазах Александры отчетливо читалась мысль о том, что час (а то и два) до прихода мамы и снятия блокады, грозят растущему организму мучительной голодной смертью.

Антон скептически осмотрел упитанную сестру и сурово нахмурился.

– Кажется, уже рези в желудке начались, – прибавила Саша драматизму и слегка закатила правый глаз, а левым продолжила зорко следить за братом.

Антон заволновался. Немного подумал. И снова продемонстрировал чудеса инженерной мысли.

– У нас же есть подушки! – сообщил он.

– И что? – не поняла Саша.

– А вот что! – с триумфом воскликнул юный изобретатель, уронил одну из подушек на пол и «поплыл», скользя как по маслу (вернее, просто по маслу) к источникам еды и питья.

– Смотри, я не запачкался! И не порезался! – Антон с энтузиазмом рекламировал преимущества своего изобретения. – Вот так, скользишь, спокойно и приятно. Ой! Все-таки масло чуть-чуть попало. Ну ладно, ничего! Потом руки вымою. Смотри, я подплываю к холодильнику…

В этом месте Сашино сердце (или желудок) не выдержало. И, схватив вторую подушку, Александра рванула тем же фарватером.

– Ура победителям масла! Диванные подушки – лучшее изобретение человечества! – доносилось из кухни.

Запасшись провизией, храбрые маслоплаватели вернулись к родным берегам, возвели на месте прибытия крепость и отправились отдохнуть.

Еда кончилась быстро. Вечно голодная Саша повторила трюк. Антон сопровождал её в качестве сторожевого судна, надев капитанскую фуражку и радостно размахивая флагом с надписью «Делика-клуб».

Плавать (то есть, простите, «ходить») по масляному морю в поисках пищи оказалось невероятно интересно. И ещё не раз на утлых подушечных суденышках, среди коварных осколков, пересекли Саша и Антон кухонные просторы, пополняя запасы провизии. Летний ветер с балкона бил в лицо. Отважные маслоплаватели с радостными криками открывали неизведанные земли и изведанный холодильник. Жизнь казалась прекрасной и полной приключений.

А потом пришла мама.

Масло было с боем выдворено из кухни, а Бим торжественно водворен обратно, на свое любимое место под столом.

И только Слава пропустил все веселье, потому что гулял с друзьями. Но он верит, что есть еще в мире справедливость и когда-нибудь на кухне появится такая же прекрасная бутылка свежего и «плавучего» оливкового масла.

История о любви к искусству

Однажды Саша, Слава и Антон решили подарить человечеству праздник. А именно, грандиозное представление Домашнего Кукольного Театра. С участием звезд мировой величины, то есть себя.

Человечество содрогнулось в сладком ожидании. И затаилось.

Подготовка к Зрелищу началась незамедлительно. По квартире полетели вещи, обломки стройматериалов и добрые советы. Советов накопилось много, они раздавались щедро, широко и от души. В пылу строительных работ то и дело слышалось возмущенное:

– Ну, куда ты это ставишь? Убери! Да не сюда! И не туда! Вообще, унеси и выкинь!

– Сам унеси! Это занавес! Он здесь должен быть!

– У нас в театре не будет занавеса!

– Я в театре без занавеса играть не буду!

– Ну и не надо! Без тебя обойдемся!

Но жажда славы побеждала, и через минуту принципиальный защитник театральных занавесов уже тащил на стройку века новый девайс.

Наконец, храм искусства был закончен.

Сцена представляла собой оживший ночной кошмар. Хаотичное нагромождение бело-сине-полосатых диванных сидений. Торчащие по сторонам стулья. А сверху покачивался из стороны в сторону дом из картонной коробки, сделанный когда-то папой для школьных надобностей. Конструкция явно носила следы символизма и отражала шаткое положение театрального искусства в мире.

В прорехах мелькали части тела кукловодов. За сценой царил творческий бардак. Валялись какие-то бутафорские шляпы, кубики и найденные в закромах подходящие куклы (две тростевые и десяток перчаточных). Пьесу решили создавать по ходу действия, черпая вдохновение в восхищенных глазах зрителей.

Все было готово к мировой премьере. Не хватало пустяка. Публики.

И актеры отправились на охоту. Любой, попавшийся на их пути, домочадец был обречен. Из этих цепких рук не было выхода. Только вход. На величайшее представление кукольного театра.

За пять минут выловили троих. Маму, папу и слабо сопротивлявшегося дедушку. С каждого вытрясли полную стоимость билета. Из дедушки, путем лести и угроз, дополнительно извлекли несколько карамелек. Затем публику втолкнули в зал и оставили изучать стульно-подушечные баррикады.

Когда зрители «созрели», в комнату вошел Слава и торжественно объявил:

– Спектакль Домашнего Кукольного Театра! Иван Царевич и Собачка! Выступают Александра Токтарёва Павловна, Антон Токтарёв Павлович и Вячеслав!

Публика разразилась кратким испуганным аплодисментом и затихла.

Актеры чинно проследовали за сцену. Оттуда немедленно послышалось сердитое шипение Александры Токтарёвой Павловны:

– Положи! Не эту куклу! Собаку бери, я сказала!

В ответ доносилось негромкое шуршание и злой шепот:

– Эту? А какую тогда? Я не хочу быть собакой!

– Я тоже!

Наконец, актеры пришли к единому мнению, на сцену выползла Собака и запищала:

– Здравствуйте, уважаемые зрители! Меня зовут Собачка! Я иду гулять! Ля-ля-ля-ля-ля! Ой!

Собачка увлеклась прогулкой, споткнулась обо что-то невидимое и, мелькнув черным хвостиком, с грохотом исчезла за сценой.

Зрители оживились. Представление набирало темп.

В домике появилась голова волка. Невидимый кукловод нещадно размахивал палкой, на которую было насажено тряпочное животное. Волк явно бился в жестоком приступе лихорадки. Но это не мешало ему жизнерадостно петь тонким басом:

– Ля-ля-ля-ля-ля!

Публика заподозрила, что спектакль в последний момент заменили довольно однообразной оперой.

Вдруг Волк перестал трястись, бессильно уронил лапы, повесил голову и сообщил:

– Меня зовут Волк! Я ищу здесь Собачку! Вы ее не видели?

Народ безмолвствовал.

Голова Волка странно дернулась и снова упала на грудь. Видимо, это была неудачная попытка осмотреться. Из-за сцены донеслось:

– Наклони его! Еще! Сильней! Да нет, назад!

Волк в это время судорожно подергивал руками и бился головой о стены домика.

– Дай я! Отпусти!

Волк еще раз дернулся, стукнулся об крышу и исчез где-то в подвале.

За сценой слышалась возня и сопение, подушки подозрительно шатались. Театр трещал по швам.