25 трупов Страшной общаги - Александр Подольский

Прикрыв глаза, Саша тряхнул головой. Дождь – это хорошо. В такую погоду тени почти не показываются. Можно не вглядываться в них, не искать несоответствий. И не думать о том, что сходишь с ума.

* * *

– Сашка!

Сестра кинулась ему на шею, стоило распахнуть дверь в комнату.

– Тихо ты. Тетю Галю разбудишь.

Десятилетняя егоза только хихикнула, не отходя от брата ни на шаг. При взгляде на нее у Саши привычно екнуло сердце. Если он сам походил на отца – бледный, светлоглазый и русоволосый, то Маринка была вылитая мама – черноокая, со смоляными кудрявыми волосами и смуглой кожей: посторонние удивлялись, узнав, что они брат и сестра. А уж когда Маринка улыбалась, ему так и вовсе хотелось на стенку лезть и волком выть – до того поразительным было сходство. Но любил он мелкую до безумия.

– Как в школе?

– Сегодня одни пятерки!

Саша поднял большой палец вверх, скинул рюкзак и запихнул его под кровать – подальше, к самой стене. Не хотелось, чтобы тетка нашла баллончики. Он уже не помнил, сколько раз обещал ей завязать с этим, по ее выражению, пагубным делом, но говорил это просто так, чтобы она отвязалась. И почти все деньги с редких подработок спускал на райтерские прибамбасы.

Словно услышав его мысли, тетя Галя без стука вошла в комнату. Она была худая и дерганая, от запаха ее духов слезились глаза, а одевалась тетя так, будто до сих пор жила в Советском Союзе.

– Где ты был, Саша?

– Гулял, – ответил он, присев на кровать. – Что-то случилось?

– У тебя куртка в краске.

Только сейчас Саша заметил, что тетя держит в руках его куртку, как полицейский улику. Это злило. Служителей закона ему хватало на улице.

– Ты же обещал, – завела тетя привычную пластинку. – Ты не в Череповце, а в Петербурге, это культурная столица. Подумать только, у меня, заслуженного педагога и замдиректора школы, такой непутевый племянник. Ты подвергаешь риску не только себя, но и нас.

– Каким же образом? – огрызнулся Саша, старательно отводя взгляд.

– Таким, что тебя могут увидеть соседи! Грязного, измазанного, пахнущего краской. И что они подумают? А если тебя поймает полиция, опять я пойду разбираться?

Привлеченный голосами, в комнату прибежал Коржик. Откормленный рыжий котяра уселся на ковре недалеко от хозяйки и с любопытством наблюдал за разговором.

– Не надо ни с кем разбираться, – сказал Саша. – Мы с друзьями гуляли, и все.

Тетя Галя подошла вплотную и кинула куртку ему в руки:

– Не ври мне! Я тебя как облупленного знаю. И где ты на этот раз спрятал свои краски, а? Выкину к чертовой матери!

Маринка всхлипнула и прижалась к брату, детские пальчики сжали его ладонь. Саша перевел взгляд на отбрасываемую теткой тень, и ему стало не по себе. Голова закружилась, навалились новые ощущения. Саше на миг показалось, что ему передалось настроение тени: что это она, а не тетя хочет скандала. Выгоняет Сашу и опасается его сестры, потому что чувствует… что? Угрозу? Нет, нет, что за бредовые мысли лезут ему в голову. Тени – это просто тени.

– Марина, уйди на кухню! Ты сейчас мешаешь.

– Она никогда не мешает! – повысил голос Саша. – Это я тут, похоже, мешаю.

Надев куртку, он занырнул под кровать и достал рюкзак. Не обращая внимания на застывшую в возмущении тетку, направился к двери.

– Саша, а ну стой! Вернись немедленно! Я пожилая женщина, и я волнуюсь… Ты ведешь себя отвратительно!

Обернувшись, Саша не выдержал и еще раз посмотрел на тень родственницы. В отличие от хозяйки, она испытывала не тревогу, а облегчение. Саша чувствовал это нутром, хотя с каждой секундой ощущение ослабевало.

– Как не стыдно, взрослый же парень! Что бы подумали твои родители? – В ход пошла тяжелая артиллерия. Но отчего-то сейчас это ни капли не ранило.

– Мои родители гордились бы мной, тетя Галя. Только вот они мертвы.

Тетя Галя начала было что-то говорить, но запнулась. Так и стояла в коридоре, молча глядя на то, как Саша шнурует ботинки. У ее ног вился Коржик, намекая, что неплохо бы подкрепиться.

Саша цапнул ключи с полки и вылетел из квартиры. Сбегая по лестнице, чуть не врезался в соседку Тамару, и плевать с высокой колокольни, что она подумала, увидев его в изгвазданной одежде.

* * *

Ночной Петербург пылал электрическими огнями. Темноту тут и там прорезал свет фонарей, вывесок, окон и фар, а с угольно-черного неба сыпал дождь, без которого невозможно представить этот город. Прохожих на улице почти не было.

Накинув капюшон, Саша шагал вдоль домов и магазинов, набережных и мостов. Мимо львов и грифонов, к чьим теням лучше было не приглядываться. Он удалялся от центра, потому что сейчас хотел быть только в одном месте.

Телефон зажужжал, и Саша в очередной раз сбросил вызов от тети. Когда она уже поймет, что он не маленький ребенок? Когда перестанет раздражать своей чрезмерной опекой?

«Когда ты начнешь вести себя как взрослый», – мелькнула в голове предательская мысль.

Саша поморщился, стер с лица холодные капли дождя. В глубине души он понимал, что поступает неправильно. Ну в самом деле, куда он выперся на ночь глядя в такую погоду? Тетя ведь действительно волнуется и, скорее всего, не ляжет спать до его возвращения. И Маринка будет нервничать. Старший брат, блин. Пример для подражания.

Но Саша никак не мог смириться с тем, что тетя против его увлечения. Да и не увлечение это уже было, а сама жизнь. Только на улице с баллончиком краски в руке он чувствовал себя важным, нужным. Только здесь он был настоящим. А просиживание штанов на скучных институтских парах и культурные беседы за семейным ужином – это не его.

Он отправил тете сообщение: «Извини. Я скоро приду». Пошарил по карманам и понял, что денег как раз хватит на такси до дома. Но сперва нужно было кое-кого навестить. Саша почти пришел.

Неприметными двориками под взором темных окон он пробирался в глубину района. Дождь кончился, и тишину вокруг нарушали только Сашины шаги. Яичным желтком в лужах отражалась луна. Пахло сыростью и болотной тиной.