Пути и маски - Юлия Пушкарева

А ещё Альену порядком надоел вид коленопреклонённых людей – особенно после Кинбралана.

– Меня зовут Альен Тоури, – сказал он, протягивая дорелийцу руку, – и я никакой не лорд. По-моему, тебе надо поспать, Ривэн. А после мы поговорим.

***

Бадвагур вернулся на следующее утро – понурый, с дурными вестями. Он попал в метель (снег в этом году занёс Ти’арг – и здесь, в приморских землях – без всякого милосердия), устал и продрог, а ещё слез с лошади только с помощью Зелёной Шляпы. Как истинный агх, он по-прежнему не ладил с лошадьми, и Альен подозревал, что даже долгие путешествия этого не исправят.

– Совсем ничего, – со вздохом сообщил он, просушивая бороду у очага в общем зале. Рядом сохли и подбитые мехом сапоги, а сам агх сидел в старом кресле, не дотягиваясь пятками до пола. – Я поднял на ноги всю гавань. Сейчас из Хаэдрана уплывает столько твоих земляков, волшебник, что места на кораблях больше не продают. И торговцы артачатся – говорят, уже некуда товар складывать из-за переселенцев… Как бы эта Хелт не осталась править полупустым городом.

И Бадвагур, усмехнувшись, достал трубку. Альен не рассказывал ему ничего связного о прошлом Хелт, но от резчика явно не укрылось его отношение к ней.

– Она всех свободно выпускает? – недоверчиво спросил Альен. Он только что отнёс Зелёной Шляпе плату за ещё один день и теперь тоже грелся, протянув ноги к огню. – Даже мужчин, способных к бою?

– Вот чего не знаю, того не знаю, – пожал плечами агх. – Может, всех, кто им нужен, альсунгцы уже отобрали… Но попасть сейчас можно только на северные корабли. А как я понял, в Альсунге нам делать нечего.

– Нечего, – подтвердил Альен, глядя в огонь. Хоть в этом можно быть уверенным…

Они помолчали, думая, наверное, об одном и том же. В гостинице, как всегда, было не слишком шумно (Альена это радовало: не прерывался ход мыслей) – только Зелёная Шляпа носился от стойки в кухню и обратно да перешучивался с немногочисленными постояльцами. За окнами завывал ветер, и вывеска над входом неистово скрипела.

В очаге метались рыжие, ядовито-жёлтые, багровые всполохи – точно тысячи лиц или рук в диком танце. Альену подумалось, что огонь должны любить силы Хаоса: столько же в нём изменчивости и мощи, одновременно манящей и разрушительной. Интересно, как относятся к огню подвластные ему тени? ..

Тени, которых ведь можно и попросить о помощи – ещё раз, всего однажды…

– Не стоит, – тихо сказал Бадвагур. Альен вздрогнул и посмотрел на него: в карих глазах агха смешались тревога и печаль. Он без особого энтузиазма раскуривал свою трубку.

– Что не стоит?

– Обращаться к твоим Саагхеш, – Бадвагур понизил голос и с лёгким укором ткнул в Альена исцарапанным черенком. – Я вижу, о чём ты думаешь. Мы не должны этого делать.

Мы… Глупый, смешной Бадвагур. И почему он всегда перетягивает на себя его грехи?

– С чего ты взял…

– Я догадался, как ты в итоге нашёл разрыв, – спокойно сказал Бадвагур. – Там, в твоём замке… Но так нельзя, волшебник. Ты пользуешься силами, от которых должен отказаться. Путь которым обязан закрыть. Ты укрепляешь их здесь, в нашем мире.

«Сейчас не те времена, чтобы читать лекции о нравственности», – хотел возразить Альен, но, представив лицо Бадвагура после такого, выразился иначе:

– Не хочу никого обидеть, но агхи не разбираются в магии.

– Верно. Я разбираюсь только в камнях, – Бадвагур глубоко затянулся, а потом выпустил аккуратное дымное колечко. Альен смотрел, как оно медленно тает, устремляясь к потолку. – И я видел, как камни трескались от дыхания той твари, что разорвала Кадмута, сына Далавара. А камни Старых гор – не чета здешним.

Альен наскрёб в себе последние крохи терпения. С Бадвагуром просто нельзя ссориться – только не с ним.

– Эти силы можно использовать во благо. Один я и могу их контролировать.

– Ты так уверен, что можешь? .. Можешь поклясться, что в конце концов они не подчинят тебя?

– Могу, – сказал Альен, вспоминая свой сон. Бадвагура, конечно, незачем посвящать в подробности, иначе он, чего доброго, действительно уйдёт насовсем. – Я могу. Я чувствую в себе эту власть, Бадвагур. Я никогда не говорил, что в восторге от того, что она мне досталась, но…

– Но это так и есть, – без тени насмешки произнёс Бадвагур. Альен с невозмутимым лицом переплёл пальцы, вонзая ногти в кожу.

– Ну что ж, я жду. Назови меня беспринципным негодяем, скажи, что не хочешь иметь со мной ничего общего… Как милорд Тоури, например.

Теперь было почти невозможно заставить язык повернуться для слова «отец». Альен в общем-то был готов к тому, что именно так и случится, что резчик вспылит, – но голос Бадвагура зазвучал примирительно.

– Я такого не говорил… И никогда не думал. Тебе ли не знать, волшебник. Тем более… – он, смущённо кряхтя, слез с кресла и поворошил дрова в камине. – Тем более я догадался, зачем ещё ты вызывал Саагхеш… То Отражение, да?

Зелёная Шляпа за спиной расписывал кому-то достоинства рыбных палочек. Альен заставил себя слушать только его болтовню.

«Лучшие в Обетованном, уверяю Вас! А что за соус – впору лорду на пир… А можно и двуру».

Взрыв хохота.

Не слушать крики чудовищ внутри. Не думать о Фиенни и Хелт.

– Я не хочу об этом говорить.

– Хорошо, – смиренно кивнул Бадвагур, карабкаясь обратно в кресло. – Я молчу. Но неужели нет другого пути в Минши?

– Конечно, есть, – пропел тот же слишком радостный голос над самым ухом Альена. А потом заговорщицким шёпотом добавил: – И даже дальше, чем в Минши…

Нет, ну это уже чересчур. Альен встал с кресла и, повернувшись к рыжему хозяину, раздельно проговорил:

– Если ты ещё раз посмеешь вмешиваться в чужие разговоры, мы немедленно найдём себе другое пристанище.

Тонкие потрескавшиеся губы растянулись в очередной ухмылке; на этот раз в ней было что-то угрожающее. Зелёная Шляпа поклонился.