За тремя зайцами - Татьяна Луганцева

«Думаю, что на строгого судью Женя произведет благостное впечатление обманутого, покинутого мужа», – мелькнула у нее мысль.

– На развод подала гражданка Андронова Алиса Александровна, – продолжал судья, – в причине развода она указала непримиримые противоречия. Вы согласны с такой формулировкой, Евгений Петрович?

– Я? Да мы столько лет жили… – Евгений столкнулся с пронзительным взглядом Алисы и закашлялся. – Да, вполне согласен!

«Все-таки не хочет, чтобы я приобщила к просьбе о разводе справки о нанесенных мне побоях», – усмехнулась она.

– Нет пути к примирению? – продолжал судья.

– Нет, – громко ответила Алиса, несколько торопясь, словно боясь услышать другой ответ.

Судья снисходительно посмотрел на нее. Алиса нервно подумала о том, что судья должен сохранять нейтральное отношение к людям, чей спор разрешает.

– По заключенному между вами три года назад соглашению при разводе по обоюдному согласию имущество между супругами делится поровну, но в случае измены одного из супругов все имущество достается обманутой, то есть пострадавшей, стороне.

Алиса слушала этот набор ничего не говорящих ей фраз и не понимала вообще ничего. Во-первых, на Евгения было совсем не похоже, чтобы он отдал кому-нибудь половину своего имущества. Во-вторых, ее мозг категорически отказывался вспоминать о каком-либо договоре или соглашении, заключенном между ними.

– У сторон есть доказательства измены друг другу? – спросил судья, испытующе посмотрев на супругов поверх очков.

Алиса усмехнулась, подумав:

«Надо было мне записать на диктофон признания мужа о его гулянках в сауне с проститутками и нанять частного детектива для слежки за ним. Кто же знал, что существует такое соглашение… Да, честно говоря, мне ничего не надо от него, только свобода… хотя, вполне возможно, я когда-нибудь пожалею о своем альтруизме».

Словно прочитав мысли Алисы, раздался глухой голос мужа, выводящий ее из задумчивости:

– Когда я стал замечать по отношению к себе холодность жены, ее грубость и отчуждение, я нанял частного детектива для выяснения причин таких изменений в ее поведении. Вот его отчет, – вздохнув, сказал Евгений, выкладывая перед собой папку с бумагами.

Судья попросил судебного пристава принести эту папку ему. Алиса ничего не могла понять и зачарованно смотрела, как судья внимательно, водрузив на нос очки, читает отчет.

– Гражданка Андронова, надеюсь, вы знаете, что в этой папке? – спросил он у нее строгим голосом, посмотрев поверх темной роговой оправы.

– Никак нет, гражданин начальник, меня не посвятили в захватывающие подробности, правда, не знаю чего.

– Глеб Михайлович, судья, обращайтесь ко мне так, – поправил он ее. – Вы разрешаете зачитать мне некоторые выдержки из отчета? Учтите, у вас есть право не разглашать подробности своей личной жизни прилюдно.

Алису заинтриговали слова Глеба Михайловича и эта папка, она понятия не имела, что за ней ведет слежку частный детектив и что он мог такого про нее раскопать.

«Что там может быть, – подумала она, – мои уроки в школе? Походы с дочкой в театр, кафе, зоопарк? Еще пару раз я посещала художественный салон, обедала с подругой, да… лежала в больнице после побоев! »

– Вся моя личная жизнь сейчас у вас на глазах терпит крушение, поэтому, пожалуйста, можете зачитать, что там написано, – разрешила она.

– Алиса Александровна, далее называемая «объект», не раз находилась в обществе мужчин, разъезжая с ними по разным адресам и задерживаясь в квартире не менее двух часов. Список квартир, имена мужчин объекта прилагаются. Также объект вела аморальный образ жизни, позируя в художественном училище обнаженной. Фотографии прилагаются», – зачитал судья поставленным, бесстрастным голосом. – Здесь еще много информации, но она вся такого рода. Как же это, Алиса Александровна? Что вы так смотрите на меня? Похоже, для вас известие, что супруг осведомлен о ваших изменах, явилось полной неожиданностью?

У Алисы мгновенно пересохло в горле и вспотела спина, она знала, что Евгений – подлец, но, оказывается, не догадывалась о величине его подлости.

– Можно посмотреть фотографии? – спросила она дрожащим голосом, так и не найдясь, что сказать.

– Если хотите, – пожал плечами судья.

Она приблизилась к его столу и взглянула на разложенные фотографии. Везде она целовалась, смеялась и обнималась с разными мужчинами. Алиса знала эти фотографии. Это она в ресторане, это на концерте, это в художественной галерее, это на отдыхе. Все эти снимки хранились в семейном альбоме. Но… На всех фотографиях в реальной жизни Алиса была с Евгением, а кто эти посторонние мужчины, она понятия не имела. На одной из представленных карточек она красовалась обнаженной. Только на ней Алиса не позировала перед студентами художественного училища, а согласилась на авантюру мужа в пору их счастливого прошлого и сфотографировалась в таком виде исключительно по его просьбе.

– Какая грязь… – прошептала она.

– Да уж… – вздохнул Глеб Михайлович.

– Я хочу сказать, – громко произнес Евгений, не глядя на Алису, – если моя жена захочет опротестовать эту достоверную информацию, то я потребую опеки над дочкой, я не оставлю Вику в этом борделе…

Судья постучал по столу, прерывая пафосную речь Евгения.

– Угрозы и шантаж недопустимы в суде! Пока у меня нет оснований лишать родительских прав гражданку Андронову. Если вы, Евгений Петрович, хотите подать иск…

– Нет… Пока нет. – Евгений сделал ударение на предпоследнем слове и промокнул лоб носовым платком.

«Мерзавец… как же он подготовился, а я все прошляпила. Он связал меня по рукам и ногам. Я даже не могу опротестовать эту наглую ложь. Он недвусмысленно намекнул: если я открою рот, он заберет Вику в отместку мне, хотя она ему совсем не нужна. А ведь чего доброго и отберет, у него связи, деньги, положение, а это все вместе многое решает. А я без Вики не выживу, и этот паразит прекрасно об этом знает. Хорошо, хочет выставить меня гулящей бабой, пусть потешится! » – приняла для себя трудное решение Алиса.

– Вы, гражданка Андронова, как я понимаю, не будете опротестовывать этот факт, ведь все доказано? – спросил судья.

– Нет, – глухо ответила Алиса, понимая, что сегодня явно не ее день.

– Тогда мне необходимо засвидетельствовать подлинность этих документов. У вас, Евгений Петрович, есть свидетель, который это сделает?