И целый мир против! - Татьяна Луганцева

Через плавно закрывающееся стекло Яна увидела, что из дверей подъезда тяжело вышел Мартин. Он увидел, что она уезжает и попытался сойти к машине по ступеням. За ним следом выскочила медсестра и стала уговаривать его вернуться обратно. Мартин был бледен. Он неотрывно смотрел на Яну, и она читала в его глазах отчаяние. Ещё секунда – и она бы выскочила из белого «мерседеса» и кинулась к Мартину, но машина мягко тронулась и зашуршала шинами по подъездной дорожке из мелкого гравия к воротам больницы.

Яна откинулась на спинку сиденья из натуральной кожи цвета топлёного молока и тяжело вздохнула.

В ответ она тоже услышала тяжелый вздох и посмотрела на Григория Васильевича. Тот держался за бок.

– Вам плохо? – заволновалась Цветкова.

– Нет, ничего… Сейчас пройдёт… У меня бывает… – сказал он. – Сидеть пока тяжело, я всё время так… полулежа. Не обращайте внимания, я в порядке, как говорят в американских фильмах герои, когда на них падает метеорит.

Яна улыбнулась.

Григорий Васильевич улыбнулся.

– Вот и славно, – сказал он. – Всё будет хорошо, как в одноименном фильме. Я, видите ли, пока в больнице валялся, много фильмов посмотрел. Подковался, так сказать, по этой части. В машине есть бар. Сам-то я чуть-чуть могу себе позволить, но с вами обязательно выпью за знакомство. Не желаете ли шампанского «Дом Периньон»? – спросил Григорий Васильевич и попросил шофёра передать ему бутылку с этикеткой в виде рыцарского щита. – Замечательная вещь, скажу я вам. Каждый урожай винограда тщательно проверяется, он должен подходить как по вкусовым, так и по химическим характеристикам. Это элитный напиток, при создании которого спешка и неточности в приготовлении недопустимы. Вы знаете, выжатый виноградный сок хранят в дубовых бочках, выдержка составляет не менее семи лет, представляете? Ну а весь процесс производства напитка занимает как минимум десять лет. Как минимум! В связи с этим любое вино марки, даже самое молодое, обладает глубоким и непередаваемым вкусом. Сейчас сами попробуете.

Григорий Васильевич попробовал откупорить шампанское, но руки явно не слушались его.

– Упс! Виночерпий подкачал, – виновато посмотрел на Яну Григорий Васильевич. – До чего я дошёл, сам предложил даме шампанского, а сил открыть бутылку нет… Это фиаско.

– Дама это сделает легко, – ответила Цветкова, отмечая, что ее новый знакомый действительно неважно выглядит: лицо болезненное, под запавшими глазами мешки, лысый, кожа сухая и жёлтая, руки худые с узловатыми венами. – Я открою бутылку на счёт «три», – пообещала она и стала считать: – Ра-аз, два-а, три!

Раздался хлопок и шампанское заструилось в фужеры.

– Превосходное шампанское, – ответила Яна, пригубив напиток. – За ваше здоровье, Григорий Васильевич.

– Спасибо, – поблагодарил тот. – За знакомство. За вас, Яна! Вы просто прелесть! Я вами покорён! Вы оценили необычный вкус шампанского? Чувствуете? Это брют. Во вкусе соединились нотки малины, апельсиновой цедры и маринованного имбиря. А в запахе композиция из красной смородины, апельсина, земляники, какао и сена.

– А вы знаток вин? – спросила Яна.

– Да, я разбираюсь в хороших винах, – кивнул Григорий Васильевич. – Какую музыку вы предпочитаете? – спросил он.

– Знаете, я и в консерватории бывала, и попсу могу слушать, – неопределённо ответила Яна.

– А джаз? – уточнил Григорий.

– Прекрасно, – кивнула она.

– Валера, включи, – попросил он у водителя, и салон наполнился приятной джазовой мелодией.

– Красота! – закинула ногу на ногу Яна, расслабляясь. Дорогое шампанское, джаз и лимузин сделали свое дело.

– Так кого вы навещали в больнице? – спросил Григорий Васильевич.

– Не удивляйтесь, навещала двоих, – вздохнула Цветкова. – Один – мой любимый, а второй – жених…

– Эка как! – удивился Григорий Васильевич. – Бывает же такое… А зачем за нелюбимого замуж выходить?

– Обещала, – вздохнула Яна. – Любимый женат, а мой нынешний жених любит меня всю жизнь. Я ему столько крови попортила! Ужас! Одни неприятности от меня, он в майорах на долгие годы задержался…

– Ну, раз обещала… – улыбнулся Григорий Васильевич. – Слово надо держать.

– Григорий Васильевич, расскажите мне, пожалуйста, о доме, в котором была психиатрическая лечебница.

– А зачем это вам?

– Интересно! Я столько всего слышала, а вот разобраться что к чему не могу.

– Понятно. Ладно, расскажу вам сказочку. Поместье это графское. Владел им один злодей-людоед. Титулованный мерзавец. Столько людей погубил – не счесть. Был трижды женат, но первую жену забил до смерти, после того, как она чуть пофлиртовала на балу с каким-то военным. А она была на сносях, ребёнка выкинула после избиения, да и сама умерла – повесилась в крестьянском овине, не вынесла мучений. Граф женился второй раз, но жена всё никак не могла ему подарить долгожданного наследника. Он поначалу терпел, не бил её, но вскоре терпение у него лопнуло, и забил он бедняжку до смерти. Конечно, о том, что он зверь лютый все знали, но поделать с графом ничего не могли, а он бил и правого, и виноватого, руки у него были по локоть в крови. Шло время, наследник был нужен, и женился граф в третий раз. Взял вдову с сыном, уверенный в том, что она ему тоже родит. Время шло, а наследника всё не было. Стал он и третью супругу мордовать, но за мать пасынок вступился. Расправа с ним была короткой – отправили парня в армию, а воинская повинность тогда была двадцать пять лет. Говорят, графиня с горя то ли удавилась, то ли утопилась, короче, покончила с собой. А тут случилось, так, что крепостная Татьяна забеременела от графа. А у Татьяны был жених, только он был послан на обучение в Петербург, но должен был скоро вернуться. Татьяна эта с ума сходила от страха, но граф, если она родит здорового мальчика, пообещал ей вольную, и она смирилась. Тут вернулся ее жених после обучения и увидел любимую в таком положении. Напился с горя и пообещал порешить графа…