Изверг моего романа - Татьяна Луганцева

– Простите, но я – пас, – развел руками программист. – Такие люди на улице не валяются. Скорее всего, придется смириться с потерей данных.

Директриса к этому трагическому моменту наконец-то вышла на работу и пребывала в состоянии растерянности. Серафима чувствовала свою вину: она подвела Аллу Давыдовну Соломину и не выполнила возложенную на нее миссию по обеспечению их библиотеки информационными технологиями. Нервное напряжение и переживания в течение последних месяцев вылились у Серафимы в настоящую болезнь.

Началось с того, что утром Сима потеряла сознание в метро, ее вынесли из вагона добрые люди и уложили на скамейку, подложив под голову ее сумку. Сима еле доехала до дома. Полдня она не могла прийти в себя, а вечером ей снова стало плохо. Не хватало воздуха, сердце готово было выскочить из груди, а в глазах темнело. Она страшно испугалась, потому что не понимала, что происходит.

Анна Григорьевна тоже испугалась и побежала к соседке, которая когда-то давно работала процедурной медсестрой в местной поликлинике. Узнав, что произошло с Симой, она высказала предположение, что у нее что-то с головой. Или опухоль мозга, или инсульт. От таких «диагнозов» Серафиме стало совсем плохо, и перепуганная Анна Григорьевна вызвала «Скорую помощь». Приехавший фельдшер поговорил с Серафимой и сразу же заподозрил у нее нервное или психическое расстройство, потому что электрокардиограмма и легкие были в норме, все органы работали без перебоя. А вот ее паника и «трясучка» наводили на определенные мысли.

– Надо ехать в стационар, – сказал он Анне Григорьевне.

– В какой? – сразу же задала та правомерный вопрос как женщина, считавшая себя фактически мамой Серафимы и, естественно, очень переживавшая за нее.

– В психиатрическое отделение, – ответил фельдшер, и глаза у Анны Григорьевны наполнились слезами.

– Нет, вы не волнуйтесь… Это совершенно не означает, что пациентка сошла с ума, но то, что у нее нервное расстройство, это точно, и там ее быстро приведут в порядок. А я посоветовал бы вам прислушаться к моим рекомендациям, – настаивал медик.

– Господи, дожили! Довела ты себя, Симочка! Может, хоть в больницу какую приличную отвезете? – Анна Григорьевна всхлипнула.

– Я не хочу в психушку, – пискнула Серафима. Ее била нервная дрожь от испуга.

– Поймите, никто сейчас никого в стационаре силой не держит, но вам просто необходимо успокоиться и прийти в себя, иначе я уеду, а у вас этот приступ повторится, – сказал фельдшер.

Серафима поняла, что ей действительно нужна помощь, и согласилась поехать с ним, пребывать и дальше в таком состоянии и без помощи медиков она не хотела. Она не заметила, что Анна Григорьевна сунула фельдшеру несколько купюр, чтобы ее отвезли в приличную больницу. Купюры оказалась довольно крупными, но уж сильно повлиял на психику Анны Григорьевны факт, что именно такого плана требуется помощь Серафиме. Фельдшер был калач тёртый. Понятно, что люди не хотят, чтобы их родственника поставили на учет по психическому заболеванию. И он отвез Серафиму к знакомому врачу в частную клинику нервных болезней доктора Бромеля, поделившись с врачом гонораром.

– Уж помоги этой библиотекарше… – попросил фельдшер. – И так ущербная какая-то… – Увидев ошеломленный взгляд Серафимы, ласково пояснил ей: – Профессия у вас малоприбыльная, знаете ли… Понятно, что зарплата ущербная…

Серафима только тяжело вздохнула и решила не обращать на слова фельдшера внимание. То ли еще будет…

Глава 4

Серафима открыла глаза и посмотрела на высокий, светлый потолок. В голове гудело и тикало, а за окном светило яркое солнце и щебетали птички, плохое самочувствие не соответствовало хорошей погоде. Сима очень хотела спать, и это было ее главной мыслью, которая просто заволакивала ее сознание. Перед глазами возникло женское улыбчивое лицо, которое не дало ей опять погрузиться в сон.

– Здравствуйте, Серафима.

– Здравствуйте, – ответила она, ощущая свой голос, как что-то отдельное от нее самой.

– И как мы себя чувствуем? – поинтересовалась женщина.

– Хорошо…

– Не тяготят ли нас тяжелые и тревожные мысли?

– Мне хорошо, – не узнавала своего голоса Серафима, которая словно плыла по молочным рекам с кисельными берегами. И не чувствовала ни страха, ни тревоги, ничего…

– Можно поспать? – спросила Сима, зевая.

– Конечно, спите. Лучшее лечение – медикаментозный сон. Спишь себе и лечишься от всех тревог и невзгод! – приветливо улыбнулась женщина, и перед Симой мелькнул ее красный маникюр.

Она тонкими, длинными пальчиками прокрутила колесико на замке капельницы и ускорила подачу лекарства в прозрачную трубку, тянущуюся к вене Серафимы.

Сима смотрела на капельки, отрывающиеся, падающие в трубку, и видела огромный водопад, состоящий из тысяч таких капелек, каждая из которых освежала ее и несла заряд бодрости и позитива. Она нежилась под упругими, прохладными струями, подставляла лицо лучам теплого солнца. А где-то далеко, на берегу, стояла женщина с радужными крыльями, словно у стрекозы, и четким, хорошо поставленным голосом говорила:

– Вы абсолютно свободны и расслаблены… Вы плывете по волнам умиротворения, ощущая в своем животе теплый шар, который согревает и расслабляет все ваше тело… Снимается напряжение с рук и ног, уплывают тяжелые, негативные мысли, и всё прекрасно…

«Как же мне хорошо! – подумала Серафима, слушая голос женщины и поддаваясь ее воле. – Так бы всю жизнь. Словно в рай попала… за какие такие заслуги? »

И Серафима плыла себе и плыла… Но почему-то ее вдруг оторвало от общего потока светло-изумрудной воды и понесло куда-то в сторону. А там было холодно, неуютно и течение шло завихрениями, затягивающими омутами. Симе стало страшно, и она закрутила головой, всматриваясь в берега в поисках волшебной женщины-стрекозы, которая рассказывала о чудесах и спокойствии, чтобы пожаловаться ей на водовороты, что теплый шар в животе исчез, она начала мёрзнуть. Но Сима не видела ни берега, ни радужной феи, хлопающей мерцающими крыльями, она не видела ничего, кроме сгущающихся облаков и тяжелого низкого неба. Вокруг нее бурлила холодная вода, накрывающая ее с головой. Вода проникала внутрь, Сима начала захлебываться. А потом вода, наоборот, поднялась из недр ее организма, и Серафима…

Она открыла глаза и, перегнувшись через кровать, освободилась от содержимого желудка в судно, которое держала какая-то женщина.

Когда она отдышалась и подняла на женщину глаза, та сказала:

– Давай, давай, дорогая! Плохо тебе? Но ничего, вырвало и будет легче. Что, опять тошнит? – приговорила женщина, а Серафиму всё рвало и рвало, даже желудок заболел.