Сходняк снежных лавин - Татьяна Луганцева

– Всегда можно купить заменитель. Для чего существуют специальные магазины.

– Ой, да я не об этом! – стушевалась девушка. – Я имела в виду сердце! Оно же так болит, когда тебя бросают… просто умирает, истекает кровью…

Все присутствующие во всю ширину пьяных глаз с удивлением уставились на нее. Некоторые даже жевать перестали, а у Леши на губе уныло повис листок салата.

– Я что-то не так сказала? – совсем испугалась Лариса.

– Ну ты и загнула. Надо же, истекает кровью… – выдохнул кто-то из присутствующих.

– А я ее понимаю! И поймет каждый, кто пережил несчастную любовь! – заявила Яна.

– Уж не тебе об этом говорить! У тебя-то всегда поклонников было выше головы! – возразил Алексей.

– Да откуда ты знаешь, что происходит в глубинах души? У меня, может быть, гемоглобин на нуле…

– Чего? !

– Из-за того, что уже сердце напрочь истекло кровью… Одно дело, когда тебя не любят, и поэтому ты одна, но совсем плохо, когда тебя все любят, а у тебя самой не получается!

– Мне бы такие проблемы, – хмыкнул кто-то из гостей женского пола.

– За любовь! За все ее проявления без болезней органов! – изрек Леха, так и не разобравшись в тонкой душевной организации женщин и не поняв того, что имела в виду Лариса.

– А ничего, что мы в морге? – спросила Яна.

– Тебе не нравится? – дожевывая салат, зачавкал ей в ухо Леша. – Это ведь мы тебе устроили праздник. А мы, чай, не миллионеры! Аренда кафе каких-то ненормальных денег стоит, а здесь все бесплатно. Ты же всегда была такая бесшабашная, Цветкова, неужели тебя испугает морг?

– Нет… Просто я не думала, что произвожу уж настолько бесшабашное впечатление и мне организуют день рождения в морге…

– Зато прикольно, – пошатнулась на стуле Ася.

– Очень… – не была в том уверена Яна. – А если нас здесь обнаружат?

– Кто? Я же тут заведующий, главный, – усмехнулся Гусев. И добавил, наклонившись к ее уху: – Кроме того, мои клиенты нас не выдадут, это точно. Ха-ха-ха! Правда, смешно?

– Очень… – опять не слишком уверенно ответила Цветкова, похоже, полностью потерявшая чувство юмора в свой день рождения, который не хотела отмечать.

– А много их тут? – слегка дрогнувшим голосом спросила Яна.

– Кого, клиентов мертвяков? – выкатил глаза для убедительности Алексей. – Нет, не очень…

– Ой, а можно посмотреть? – захлопала вдруг в ладоши бывшая сослуживица Яны, от которой Цветкова подобного не ожидала.

Тут же со всех сторон раздались возгласы:

– Ты с ума сошла! Да зачем? Вот только покойников нам и не хватало! Не надо, ни в коем случае, я сознание потеряю!

– Нет, хочется посмотреть, это щекочет нервы…

– Люди, пощекочите ее кто-нибудь, чтобы она успокоилась и оставила почивших в покое! Ужас какой-то! Они же мертвые! !

– Зато прикольно!

– У них же есть родственники!

– Так они ничего не узнают.

– Креста на вас нет!

– На мне точно нет, я мусульманин.

– Должно же быть почтение к мертвым!

– А мы их не будем осквернять. Просто, если уж вечеринка в морге, надо превратить ее в вечеринку ужасов.

– Ну, народ точно с ума посходил! К мертвым никакого уважения!

Вот такие весьма противоречивые мнения неслись с разных сторон. Видимо, те, кто уже нагрузился спиртным по полной программе, требовали встречи с «мертвяками». А те, которые еще хоть немного соображали, понимали, что тревожить покойных по меньшей мере неэтично.

– Прекратите! – воскликнула Яна. – Это моя вечеринка, и я запрещаю трогать покойников! Примета плохая, и вообще нехорошо! Достаточно, что вы привязали шарики ко всему, к чему только можно!

– Так тому и быть! – закончил спор Гусев. И, сфокусировав взгляд на Асе, закричал: – За любовь!

Дальше – больше: стали вспоминать институтские годы, общие вечеринки и общих знакомых. Включили музыку, началась дискотека…

А что было потом, Яна очень плохо помнила. Вернее, совсем не помнила.

Глава 3

Яна чувствовала себя каким-то студнем, который колыхался при каждом дуновении ветра и дрожал при каждом шорохе и стуке. Но вот неувязочка: студень вроде не должен что-либо чувствовать, у Яны же разваливалось все тело, причем с устрашающей болью. Да, да, все члены до последнего кончика пальца и даже веки, которые тоже не поднимались, жутко болели.

– Вот ведь черт…

– Яна… Яна… – донесся до нее зловещий шепот, раздавшийся в воспаленном мозгу раскатом грома.

«Кто бы это ни был, шел бы он…» – поморщилась Цветкова.

– Яна… Яна…

– Что? – хриплым голосом пропитого мужика спросила она, не выдержав пытки голосом.

– Яна… ужас… нам нужна помощь… мне нужна… Что же делать?

Сработал инстинкт, многолетний и стойкий, и мадам Цветкова открыла глаза.

– Леша, ты? Ой, чего же так хреново-то…

На нее смотрел абсолютно бледный с легким землянистым оттенком и черными кругами вокруг безумно горящих глаз Гусев. Редкие волосы торчали дыбом, и в них запутались конфетти и какая-то мишура.

– Яна…

– Леша, мне плохо!

– Мне тоже. Мы крепко перебрали.

– А сейчас что? Утро или еще вечер?

– Не знаю. Сам на часы пока не смотрел…

Яна осмотрелась вокруг, насколько позволяла затекшая, одеревеневшая шея.

Увиденное поражало воображение. Люди лежали вповалку на полу в самых нелепых позах среди пустых бутылок и остатков пищи. Вообще, по их неестественным позам, можно было подумать, что она внезапно попала в музей восковых фигур. Смущали звуки храпа и подозрительные стоны.

– Вакханалия какая-то… Армагеддон… – поморщилась Яна от сухости во рту. Язык звенел в полости рта, словно язычок колокольчика, прикасаясь к сухим щекам и нёбу, отрываясь от них с причмокиванием и каким-то свистом. Но слюна так и не приходила.

– Что? Здравствуй, сушняк? – спросил Леха, выглядевший просто привидением. – Ползи к подоконнику, там минералка осталась…

Яна моментально очнулась и поползла в указанном направлении, наступая на чьи-то конечности и поминутно извиняясь. Правда, в ответ никто не откликался, а продолжал храпеть или стонать. Яна припала к бутылке с минеральной водой, как к святому источнику. Затем передала ее Леше.