Там, где ты нужен - Брюс Кэмерон

Наконец его полет прекратился – теперь он неподвижно лежал лицом вниз.

– Берк! – крикнул Грант. – Берк!

Я мчался к замершему телу Берка, но страдальческий вопль Гранта остановил меня: никогда прежде я не слышал такой паники в человеческом голосе. Берк и Грант оба нуждались во мне. Что же я должен делать?

Спотыкаясь, Грант побежал с холма – его рот был открыт, а лицо выражало такое отчаяние, что казалось почти больным. Я ничего не понимал, но ужас Гранта был всепоглощающим, и моя собственная тревога отдалась холодом в позвоночнике.

– Берк! Берк!

Глава девятая

Я посмотрел на Берка у подножия холма. Его лицо было в грязи, руки и ноги раскинуты. Я сам почти скатился со склона, перепрыгивая через камни и траву. Добежав до Берка, я ткнулся носом ему в лицо. Он был теплым и живым – не как старая коза Джуди.

Грант упал на колени, схватил Берка и перевернул его.

Глаза у Берка были закрыты, лицо безжизненное. Он набрал в грудь воздуха и задержал дыхание.

– Берк! О, господи!

Берк открыл глаза и улыбнулся.

– Ага, повелся!

– Ну ты… – Грант отвернулся, сжимая кулаки. Его страх прошел – сейчас он был зол.

– Ладно, Купер. Помогай! – скомандовал Берк. Я послушно подошел к нему, виляя хвостом и радуясь, что жизнь снова налаживается. Он схватил меня за шлейку одной рукой, а другой стал отталкиваться по грязи, двигаясь назад, в гору.

Грант положил руку на плечо Берка.

– Давай помогу.

– Отвали. Ты мне уже помог скатиться с холма. А теперь куда поможешь врезаться – головой в валун? Если хочешь быть полезным, вытащи кресло из оврага.

Подниматься к дороге оказалось гораздо сложнее, чем по лестнице. Пока Берк восстанавливал дыхание, стоя на вершине, Грант тащил кресло вверх по крутому склону. Грант не просил меня выполнить «Помогай! » – мне пришло в голову, что Грант никогда не отдавал мне команд, кроме «Сидеть! ». Наконец он поднялся и со щелчком раскрыл кресло.

– Купер, рядом!

Я стоял неподвижно, пока Берк карабкался по мне и садился в каталку. Грант провел рукой по ее боку.

– Здесь поцарапалось.

– Может, тебе стоило об этом подумать, прежде чем меня сталкивать? Ты, типа, такой: «Слушай, папа, прости, я сломал кресло Берка, и, кстати, он помер».

– Да плевать.

– Хочешь попробовать? – Берк покачался в кресле взад-вперед.

Грант выдохнул.

– Я – пас.

– И как ты планировал достать мой труп из оврага?

Грант покачал головой, его губы презрительно скривились.

– Я не такой, как ты, Берк. Я не планирую все наперед. В жизни должны быть сюрпризы.

– Сюрприз – это, типа, я убил своего младшего братишку?

– Слушай, поехали отсюда.

– Нет, серьезно. Я хочу знать. Ты мог меня убить, Грант. Ты этого хотел, да?

– У меня нет желания продолжать этот разговор.

– Я знаю, ты меня ненавидишь! – крикнул Берк. Я дернулся от его громкого голоса. – И я знаю, ты винишь во всем меня. И ты прав, доволен?

Грант пристально смотрел на Берка.

– Я знаю, это из-за меня! – Берк задыхался, его голос охрип. – Но я ничего не могу с этим поделать! Я ничего не могу с этим поделать! – Он уткнулся лицом в руки. Он плакал и плакал, а Грант сидел неподвижно и смотрел на него. Я никогда не чувствовал такой боли и скорби, исходящих от моего мальчика, и не знал, что делать. Я положил лапу ему на ногу и завыл о собственном горе, моля, чтобы эта страшная печаль ушла. Я положил голову ему на колени и чувствовал, как слезы капают мне на шерсть.

– Эй. – Грант дотронулся до плеча Берка. – Я знаю. Я знаю, что ты ничего не можешь с этим поделать. Я знаю.

Они оба помолчали, а затем мы с Берком забрались в грузовик.

Поездка на автомобиле! Я из кожи вон лез, проявляя энтузиазм и надеясь всех развеселить, но страшная печаль, охватившая их обоих, сидела вместе с нами в грузовике, точно живой человек. Когда мы вернулись на ферму, я так был рад оказаться дома, где все имеет смысл, что побежал к пруду и прогнал уток с мостков. Эти глупые птицы взмывали в воздух, а потом возвращались – а мне, между тем, ничего не стоило прыгнуть в воду и при желании поймать их.

Проскользнув в дом через собачью дверцу, я покрутился возле своей всеми забытой пустой миски, а затем направился в гостиную, где бабушка с Берком сидели без вкусняшек.

– Дело не в том, что я не хочу продолжать домашнее обучение, хотя математика, надо признать, становится головной болью, – говорила бабушка. – Просто школа – это не только занятия по книжкам. Особенно средняя школа – в ней ты узнаешь, как ладить с другими детьми, пока идет процесс взросления. Я понятно говорю? Я не могу научить тебя социализации.

– Они будут надо мной смеяться, бабушка! Я буду инвалидом-колясочником.

– Я уверена, ты отлично справишься. Ты очень стойкий, Берк. В этом ты вылитый отец. Но стойкость и упрямство – близкие родственники, а упрямство просто означает нежелание учитывать другие точки зрения. Я хочу, чтобы ты попробовал ходить в школу несколько недель, ради меня. Пожалуйста.

Берк со вздохом отвернулся, тем временем папа Чейз и Грант поднялись по пандусу в дом. Я пошел их поприветствовать. У них в карманах было пусто.

– Сегодня вечером пот-пай с курицей, – объявила бабушка.

Услышав слово «курица», я посмотрел на нее с надеждой, хотя мое имя не прозвучало.

– Отличная новость, – сказал папа Чейз. Он остановился, а затем подошел к Берку.

– Что ты сделал с креслом, Берк?

Грант глубоко вздохнул.

– Э-э, я проверял, как быстро могу скатиться по дорожке, и немного не рассчитал.

Бабушка открыла рот. Папа Чейз нахмурился.

– Что ты сделал? Берк, ты знаешь, сколько стоит это кресло? Нельзя относиться к нему, как к рухляди.