Кощеева невеста - Алан Чароит

– А ты тут кто? Начальница стражи? – Марьяна всё пыталась поравняться с марой, но та, как ни старайся, всё равно оказывалась на полшага впереди, при этом ещё и ступала бесшумно, как кошка. В её движениях читались ловкость и воинская стать.

– Не, стража тут отдельная есть, – отмахнулась мара. – Остолопы, каких мало. А мы – мары – личная свита князя. Его охрана, его руки, его клинки.

– И его уши? – не удержалась Василиса.

Опомнившись, она прикусила язык, но странная девица ничуть не рассердилась.

– Не угадала. Наушничать тут и без нас желающих полно. Змеек ещё не видела, нет? Ах да, пока только собачку встретила. В общем, готовься: гадов чешуйчатых в замке уйма. Так и кишат под ногами. А наступишь хоть на одну – не сносить тебе головы. Кощей их сам молоком поит, имена даёт, каждую гадину в лицо и в хвост знает.

– Бр-р-р, не люблю змей, – Василиса поёжилась, по спине пробежал липкий холодок. – Гадкие они.

– Этого лучше не говорить. Ус-с-слышат. Донес-с-сут, – мара высунула язык, передразнивая змеиные повадки. – Псы у нас тупые и злые. Сожрать могут, это да. Но у тебя невестин оберег есть, – она кивнула на кольцо, – так что можешь не бояться. А вот чешуйчатых опасайся. Подлые оне.

– Маржана – это твоё имя? – Марьяна, пытаясь поспеть за марой, немного запыхалась. – Красивое, только не наше какое-то…

– Конечно, «не ваше», – фыркнула девица. – Я и сама, как видишь, не из «ваших». А тебе-то какая разница, как меня зовут? Ты меня от моих сестриц-близняшек всё равно не отличишь. Нас даже Кощей не всегда различает, а у него-то глаз острый, взгляд цепкий.

– И сколько же у тебя сестёр? – Василиса рассчитывала услышать «две» или, может, «три», но ответ её огорошил.

Маржана на мгновение замедлила шаг, будто бы подсчитывая в уме, и выдала:

– Две дюжины, – и тут же прикрикнула: – Эй, ну чего встали? Шевелите лапами, гусыни! У меня ещё дел по горло. Да и вам самим найдётся, чем заняться.

– А когда будет свадебный пир? – Марьяну уже было не унять: хоть кричи на неё, хоть ногами топай. Молчать она сроду не умела.

– Когда князь скажет, тогда и будет. Может, прямо сегодня объявит. А может, через месяц-другой о вас вспомнит. Он у нас такой, непредсказуемый.

– А это правда, что Кощей сажает непокорных жён в острог? А скольких уже пересажал? А почему у него рождаются только дочери? Это что, случайность или проклятие такое? – вопросы сыпались из Марьяны, словно горох из мешка.

В конце концов мара остановилась и отвесила ей подзатыльник.

– Хватит. Я тебе не ворона-вещунья. Вот подарит тебе князь такую птицу – её и будешь доставать. Воронам-то поболтать только в радость. А моё дело маленькое: велено сопроводить – вот, сопровождаю.

Из внутреннего двора они свернули на галерею с колоннами, сделанными из тёмного обсидиана, прошли под аркой, сплошь увитой луноцветом, и оказались в круглой зале с мозаичными стенами. Узоры, выложенные красной смальтой на фоне серых каменных стен, были явно непростыми: у Василисы при одном взгляде на них разболелась голова.

Из залы в пять сторон вели зеркальные отполированные до блеска двери, но все они были закрыты. Посреди – в круглой каменной чаше, полной спелых яблок, – кишмя кишели змеи всех цветов. Василиса таких отродясь не видывала: в Дивнозёрье-то лишь ужики да гадюки водились, и только.

– Ну, вот мы и пришли, – Маржана посторонилась, пропуская девиц вперёд (те, впрочем, входить пока не спешили, мялись на пороге). – Это женская половина. За зеркальными дверями – комнаты Кощеевых жён. Две пустующие теперь ваши. Служанок здесь предостаточно: не все живые, правда. В основном злыдницы да упырицы, ну и парочка призраков-музыкантов имеется. Разговоры по душам с ними лучше не вести – чувств у них нет. С тем же успехом можно стенке или ковру на судьбу жалиться. Зато приказы выполняют верно: позовёшь – появятся, прогонишь – исчезнут. Одеться, причесаться, нарумяниться – всё помогут… А мне пора, бывайте. И помните: тут у нас каждый сам за себя.

Мара попрощалась коротким кивком и собиралась было уйти восвояси, но, проходя мимо Марьяны, отчего-то замедлила шаг и, понизив голос до шёпота, добавила:

– А князя-то нашего, похоже, и впрямь кто-то проклял. Ну не родятся у него сыновья, хоть ты тресни.

Глава седьмая. Жёны Кощея и Невестина башня

«Бам! » – по зале разнёсся гулкий грохот, и Василиса вздрогнула от неожиданности. Она не сразу поняла, что произошло, а это за их спинами захлопнулась чёрная резная решётка с изображением всё тех же вездесущих змей – у этих в глазах ещё были маленькие рубинчики, отчего казалось, что двухголовая тварь следит за девицами каменным взглядом. Кто знает, может, и впрямь следила…

– М-да, кажется, отсюда так просто не выйдешь, – задумчиво протянула Марьяна, тряхнув решётку обеими руками.

Металл звонко лязгнул, и змеища ожила: взвилась, зашипела и клацнула зубами – чуть было руку не оттяпала. Хорошо, что Марьяна ловкая была, вовремя увернулась.

– Да чтоб этого Кощея черти взяли! – выдохнула она в сердцах. – Тут всё какое-то заколдованное!

И тут за их спинами раздался короткий смешок:

– Пф, а вы как думали? Дык это ж Навье царство!

Василиса оглянулась: три из пяти зеркальных дверей были открыты, и на сражение Марьяны с решёткой снисходительно взирали три молодые женщины. Все красавицы, как на подбор (ну конечно, Кощей на дурнушке жениться не будет), но при этом очень разные. Та, что хихикала, была невысокой, с округлыми плечами, пухлыми щёчками и рыжей, как огонёк. Рядом с ней стояла, прислонившись к колонне, черноволосая луноликая красавица с тонкими запястьями с пронзительным лисьим взглядом. В её тёмных глазах читалось сочувствие. Судя по тому, как натянулось бело-серебряное платье на её округлившемся животе, это была Алатана, старшая жена Кощея. Третья – статная и широкоплечая, с пышными льняными кудрями – смотрела на новеньких, неодобрительно поджав губы: того и гляди, отчитает за шум и неподобающее поведение. Наряды девиц поражали воображение. Такой роскоши Василиса прежде не видела: сплошные шёлк и парча, расшитые каменьями, на которых играл свет. Шаровары, платье и верхняя накидка у рыженькой переливались всеми оттенками полевых трав – от желтизны до глубокой изумрудной зелени. Высокая, похожая на воительницу, женщина предпочитала небесные оттенки от мартовского неба до свинцовых грозовых туч.