Кощеева невеста - Алан Чароит

– А я клянусь! – повторил царевич, упрямо поджимая губы.

Василиса набрала воздуха, явно собираясь возразить, но вдруг осеклась. Может, решила, что и без того достаточно задела его гордость. А может, подумала – чем чёрт не шутит? Ведь дети растут быстро – даже дивьи.

В следующий миг Радосвет понял, почему Василиса промолчала. По садовой дорожке прямо в их сторону шагал парнишка лет пятидесяти (это сколько же на человечий счёт будет? пятнадцать? ), худой, если не сказать тощий, зато высокий, с каштановыми (точно такими же, как у Василисы) взъерошенными волосами, собранными в небольшой хвостик. Одет он был тоже по-навьему: в синие шаровары и атласный жилет на голое тело – даже без меха. В его лице – особенно в глазах – было что-то лисье, и царевич ничуть не удивился бы, если бы выяснилось, что парень умеет превращаться в лисицу, как он сам – в волка. Дивий царский род побратался с волками в стародавние времена, почему бы, в самом деле, другой семье так же не побрататься с лисами?

– Мама, а кто это? – парнишка с карими лисьими глазами нахмурился. Его голос был негромким и вкрадчивым, но довольно мелодичным, как у придворного певца Бояна – того самого, что издавна служил царю Ратибору, прославляя того на всех пиршествах.

– Наш гость, – уклончиво ответила Василиса, а Радосвет вдруг почувствовал, что ноги подкашиваются, и ухватился за куст белоягодника, чтобы не упасть.

– Погоди! Мама? ! Он назвал тебя мамой? Я не ослышался?

Василиса, вздохнув, кивнула, а лохматый парень протянул царевичу узкую ладонь:

– Будем знакомы: Лютогор, Кощеев сын. Но лучше зови меня Лис. А как твоё имя?

– Радосвет, сын Ратибора, – царевич ответил излишне крепким рукопожатием, но Лютогор даже не поморщился, только с удивлением присвистнул.

– Ну, дела… то-то отец обрадуется.

– Мы ему ничего не скажем, – Василиса приложила палец к губам, и её сын недовольно дёрнул плечом.

– Пф! Мы не скажем, так каркуши наверняка разболтают. А то ты не знаешь! Они же обо всём ему докладывают.

– Я разогнала ворон, если ты не заметил. И вообще, пойдёмте в башню, выпьем чайку и подумаем, как нам лучше поступить.

Лютогор покосился на Радосвета с явной неприязнью, но спорить не стал, только буркнул:

– Добрая ты слишком, матушка. Оттого всякий раз и страдаешь.

Они поднялись в башню по каменной винтовой лестнице и оказались в богато обставленных покоях. Похоже, Кощей не жалел для своей жены ничего: тут был и столик с позолоченными ножками, и вышитые шёлком подушки для сидения, и чудесная мозаика на стенах (а ещё – решётки на окнах). Повсюду стояли шкафы с колдовскими книгами (у царевича разбежались глаза, так много их было), на софе, накрытой парчовым покрывалом, лежала лютня, на столе стояли блюда с фруктами: яблоки, виноград и дыню Радосвет узнал, а остальное видел впервые.

– Попробуй, это вкусно, – Василиса протянула ему нечто оранжевое и круглое. Он взял угощение, протёр рукавом и попробовал надкусить яркий бок.

– Кожуру сними сначала, – рассмеялся Лютогор и тоже зашарил рукой по блюду, выискивая плод покрупнее. – Это же мандарин, умник.

– Без тебя знаю, – соврал Радосвет: ему совсем не хотелось выглядеть неучем в глазах Василисы.

Царевич никак не мог взять в толк: как у такой молодой красавицы вдруг оказался сын старше него самого? И ещё – почему это его так задевает?

Молчаливая черноволосая и черноглазая служанка из навьего народа разлила густой чай по пиалам и добавила туда немного масла, чем вызвала недоумение Радосвета.

– Эй! Разве чай пьют с маслом?

– А разве его пьют без масла? – фыркнул Лютогор, отхлебывая из пиалы.

Он отправил в рот несколько орешков и сушёных абрикосов и насмешливо глянул на царевича. Тот счёл за лучшее проигнорировать этот взгляд.

– Спасибо, – Радосвет кивнул служанке, но та ничего не ответила.

– А у неё языка нет, – охотно пояснил Кощеев сын. – Вырезали.

– За что? – ахнул царевич, едва не выронив пиалу из рук.

Лютогор нервно пожал плечами:

– Не знаю. Наверное, болтала много. Можно подумать, отцу нужен веский повод…

Василиса сплела руки под подбородком. Не притронувшись ни к чаю, ни к яствам, она дождалась, пока служанка уйдёт, и только потом тихо заговорила:

– Сынок, – она теребила свой шёлковый пояс. – Мне нужна твоя помощь.

– М-м-м? – промычал тот, набивая рот абрикосами.

– Мы должны отправить царевича Радосвета домой, пока Кощей не нашёл его. Ты можешь это сделать, а я – нет.

– Допустим, могу, – Лютогор развалился на подушках, явно чувствуя себя хозяином положения. – Вот только не знаю, хочу ли… Папаня с меня три шкуры сдерёт, если узнает.

– Да вы только покажите, куда идти, а я уж как-нибудь справлюсь, – Радосвету вдруг стало стыдно: он только сейчас понял, что опасность грозила не только ему самому: у гостеприимных хозяев тоже могут быть проблемы, а ему вовсе не хотелось причинять неудобства Василисе.

– Ты не дойдёшь, – Лютогор улыбнулся так, будто бы эта мысль доставляла ему радость. – Вмиг сцапают. В отцовой спальне есть волшебное зеркало – через него он узнаёт, что в мире творится. Коли мы сможем заставить его показать нам окрестности Дивьего царства и ты узнаешь какое-нибудь место, я попробую тебя туда отправить. Как только пойму, зачем мне рисковать головой из-за какого-то заблудившегося заморыша. Чем ты можешь быть мне полезен?

Василиса нахмурилась. Слова сына явно пришлись ей не по душе.

– Не тому я тебя учила, – вздохнула она.

– Помню, помню: люди должны помогать друг другу. Но я человек только на одну половину. А на другую – наследник Навьего трона. И мы, между прочим, с Дивьим царством на ножах.

– Хорош наследничек, – Радосвет, не удержавшись, усмехнулся. – Папка-то у тебя бессмертный. Так что ты вряд ли когда-нибудь унаследуешь трон.

– Так я и не хочу, – хмыкнул Лютогор, потягиваясь. – Мне этот кривой стул из костяшек даром не сдался! Только задницу себе отсиживать. Но статус, понимаешь ли, обязывает думать о стране. И о последствиях.

Он почесал в затылке, и Радосвет впервые заметил, что у Кощеева сына уши хоть и заострённые, но всё же не совсем такие, как у дивьего и навьего народа. Одно слово – полукровка.