Оратор от бога - Радик Шарапов

Они подходят всей гурьбой ближе и один из них кричит: «О, смотрите, Шарапов с метлой! Быстро ты работу себе нашел! »

В этот момент внутри меня все готово было взорваться, но я стоял молча, окутанный смехом и криками своих одноклассников. В тот момент я обозлился на весь мир и эта внутренняя энергия искала выход наружу: мне хотелось разрушать и в то же время что-то создавать. Этот день я запомню на всю жизнь и именно он меня будет поддерживать во всех сложных ситуациях, связанных с публичными выступлениями. Событие, которое даст мне неисчерпаемую энергию.

Они повеселились и ушли, а я остался один на один с самим собой…

После летних каникул я с головой вливаюсь в общественную жизнь школы. Актерские сцены, КВН, дебаты, конкурсы, межшкольные сочинения, пьесы, новогодние представления. Наши педагоги делали все, чтобы мы в этой жизни были коммуникативными и открытыми этому миру.

Со временем я стал разбираться во многих учебных дисциплинах. Я стал понимать физику, химию, литературу. Но учебе мы не так много времени уделяли, сколько различным мероприятиям, организованным нашей школой, теперь уже самой лучшей на этой планете, которую я полюбил. Полюбил и своих замечательных педагогов – живых, настоящих, любящих этот мир, себя, людей вокруг. Именно здесь в меня поверили и научили верить в себя, что позволило мне начать свою жизнь заново с чистого листа.

В школе мы настолько часто выступали, что я месяцами не появлялся на учебе. Так я постепенно стал привыкать к сцене, но страх и волнение все еще не покидали меня.

РАЖ

Да, я очень много выступал, но это не говорит о том, что я себя чувствовал как рыба в воде. Когда я был в костюме, все шло хорошо, но только мне стоило выйти на сцену в своем обличии, начинали происходить жуткие процессы. Ты готовишься дома весь день, вроде все помнишь и знаешь, но, стоит выйти на сцену, как в твоей голове пустота, ноги становятся ватными, ладони становились настолько мокрыми, что можно было тесто без воды месить. В горло вставал комок, который не давал сказать и двух слов, не говоря уже о дыхании. Сердце вот-вот было готово выпрыгнуть наружу и взорваться. Еще почему-то именно правое ухо обливалось красной краской и когда я это замечал, оно начинало синеть. Если кто-то начинал говорить или смеяться, я принимал это на свой счет – это был ужас!

Через несколько лет процесс развития оратора я обозначу тремя фазами.

Первая фаза – “икринка” – это когда у человека еще нет опыта публичных выступлений, он словно в оболочке, где зациклен на своих эмоциях, переживаниях. Он думает о том, как выглядит, как говорит, задает себе все время миллион вопросов и не видит аудитории, так как зациклен на себе и своих эмоциях. Это очень тяжелая фаза для всех начинающих. Именно в этой фазе ты после выступления вообще не помнишь, что ты там говорил и говорил ли вообще.

Но именно в фазе “икринка” происходят самые интересные процессы. Здесь очень важно отстраниться от выступления и поймать раж после выступления, что я когда-то сделал. Большинство людей не могут справиться с этим стрессом и принимают решение больше никогда не выходить на сцену и закрывают для себя в жизни огромнейший пласт возможностей. Я, как большинство спортсменов, экстремалов, поймал раж после выступления.

Вспомни себя впервые на лыжах, свой прыжок со скалы или обрыва в воду, прыжок с парашютом, свою первую езду на автомобиле или любое другое событие, где тебе было страшно.

Я всегда вспоминаю детскую горку, которую называли “бешенкой”. Мы стоим на высокой сопке, на которой красуются высоковольтные столбы, с трещащими проводами от высокого напряжения. Перед нами узкая прямая тропинка с подтаявшим и уже замершим снегом, а внизу – старый деревянный гараж, до которого, если едешь один, в конце иногда врезаешься в него, но это происходило очень редко. И вот какому-то умнику приходит в голову связать 12 саней с детьми и съехать с этой горы. Нас около 15–17 человек, сидим в этом паровозике, но на первые сани никто не хочет садиться, кто-то уже начинает этот паровоз смертников толкать вниз и я принимаю решение: сесть вперед. Я не знаю, почему тогда никто не задумался о последствиях, видимо было не до этого.

И вот, мы летим вниз и в какой-то момент меня охватывает ужас, я вдруг понимаю, что нам п…. ц, на моем лице появляется ужас. Мне, наверное, никогда не было так страшно, как тогда. Спрыгнуть я не мог, так как в паровозике был еще и мой младший брат, о котором я тоже думал в этот момент. Паровоз набирает сумасшедшую скорость, я начинаю обеими ногами тормозить. Снег летит мне в лицо и я уже ничего не вижу, это меня погружает в еще больший ужас и я кричу громко слово: «Мамаааааа! !! » Поджимаю ноги… громкий хлопок, удар по всему телу и гробовая тишина… В какой-то момент я думал, что уже умер. Открываю глаза и вижу, как часть детей в гараже вместе со мной, часть детей разбросаны снаружи, кто-то убежал домой с разбитыми губами, носами. Мой друг с соседнего двора в тот день сломал себе ребра. Но те, кто остались целы, через несколько секунд тишины с криками и смехом ринулись еще раз прокатиться. Мы с братом уже также летим со всеми наверх, испытывая нереальный прилив сил и радости. Вот в чем кайф! Не в момент полета, а в момент приземления.

То же я испытывал в публичном выступлении с каждым выходом. Я стал получать от этого удовольствие: ты на ватных ногах идешь к своему месту, не понимая, как ты выступил и что вообще произошло. Поверьте, сейчас это не так весело, как было раньше. Сейчас – это осознанные полеты и ты уже получаешь другой кайф, отличный от первых выходов. Поэтому, наслаждайся тем, что уже есть. Когда-нибудь ты будешь скучать по этому состоянию и вспоминать его с теплом в душе. Очень важно полюбить то, что ты делаешь, научиться выступать в этом эмоциональном состоянии. Расправь плечи и дыши, скажи себе, что все будет хорошо. Пройдет время, и ты, незаметно для себя, перейдешь на другую фазу развития.

Вторая фаза – “головастик” – здесь ты уже вылез из оболочки, у тебя появился хвостик, передние лапки и теперь ты видишь аудиторию и даже можешь поворачивать голову, смотря на поведение аудитории. Здесь ты все еще в своих эмоциях и переживаниях и теперь к этому еще добавляются эмоции аудитории, которые ты начинаешь видеть. В этом состоянии ты уже можешь как-то говорить, ты слышишь себя и реагируешь на поведение аудитории, но все еще боишься. Боишься насмешек, что скажешь что-то не так, что из зала прозвучит вопрос, на который у тебя не будет ответа. В этой фазе у тебя сбитый психологический настрой, ты аудиторию воспринимаешь как враждебно-агрессивную и все время ждешь подвоха.