Сага серебряного мира. Грёзы лунного света - Мара Вульф

Най показал налево, а Байрон направо. Ноэль ничего не сказал.

– Отлично вы мне помогаете, – заметила я. – Думаю, нам нужно идти туда. Най, не отставай от нас.

Мальчик испуганно кивнул.

Мы медленно продвигались по воде, которая вдруг стала похожа на пудинг, с каждой секундой становящийся все более вязким.

– Почему вода такая странная? – прошептал Байрон. Даже его голос был тягучим, как какой-то сироп.

– Понятия не имею, но до школы наверняка осталось всего ничего, – попыталась успокоить его я. – Следите, чтобы мы не проплыли мимо нее.

Мальчики молча кивнули. В их чертах читался страх. Он закрался даже в мою голову. Мое сердце бешено колотилось, и я надеялась, что ребята этого не почувствуют. Паническая атака сейчас точно никому не поможет.

– Мы справимся, – прошептала я, чтобы придать себе смелости.

– Вон там! – крикнул Ноэль. – Там наша школа.

Я посмотрела в направлении, в котором он указывал пальцем. Очертания школьного грота возвышались неподалеку от нас. Мы продвигались в его сторону так быстро, как только позволяла тягучая водяная масса. Нариана нетерпеливо ждала нас у входа. Ее свет тоже простирался всего на несколько метров. Тьма поглощала наши огни, словно прожорливое животное.

– Чего вы так долго? Быстро заплывайте!

Я с облегчением подтолкнула мальчиков ко входу. Вода стекала с моего костюма, и одежда вскоре высохла. К сожалению, с моими волосами так быстро это не работало: они, судя по всему, были не шелликотскими, а слишком уж человеческими. Я потянулась за полотенцем из морской травы, которое уже лежало наготове.

Нариана закрыла дверь. Когда она повернулась ко мне, я увидела отражение собственного страха в ее глазах. И все же она успокаивающе положила руку мне на плечо и повела меня в общий зал, где дети уже уселись на полу.

В ту же секунду обрушился шторм, ни секунды не колеблясь. Буря со всей своей первобытной силой заставляла воду биться о стены огромного грота снаружи. Я оперлась на стол, чувствуя невероятное облегчение. Мои ноги превратились в пудинг. Представить себе не могу, что было бы, если бы мы остались там.

Я села на вымощенный ракушками пол между детей. Большинство из них с округленными от страха глазами смотрели на потолок. С каждой минутой громыхало все громче.

Я прижала руки к ушам. Яростный шум, доносящийся снаружи, заставлял меня вспомнить самые худшие минуты своей жизни. Воспоминания, которые я старалась держать под замком, нахлынули на меня водоворотом. А раньше эта стратегия вполне неплохо работала.

Я не хотела вспоминать о том, как мы сражались с ундинами. Не хотела думать о том, что погибла бы, если бы Коллам меня не спас. Не хотела постоянно вспоминать Амию. Мне просто было слишком больно, это разбивало мне сердце. Хоть с момента ее гибели прошло уже много недель, сегодня я скучала по ней столь же сильно, как и в самый первый день. Тот, кто считает, что время лечит все раны, понятия не имеет о том, каково это – терять кого-то навсегда.

Глухой грохот, который, казалось, поднимался со дна, вернул меня в реальность. Мне надо собраться. Дети и так боятся. Кто-то оттянул мои руки от ушей.

– Ты расскажешь нам какую-нибудь историю? Сказку? – спросила Эвира.

В ее иссиня-черных волосах блестели золотистые пряди. Она сделала модную прическу и заплела их вокруг головы.

Я сделала глубокий вдох.

– Раз уж вы просите.

Нариана с беспокойством посмотрела на меня.

– С тобой все в порядке? – шепотом спросила она.

Я кивнула.

Эвира ткнула в бок свою лучшую подругу, сидевшую рядом с ней.

– Она расскажет!

Дети, судя по всему, обрадовавшись возможности отвлечься, придвинулись ко мне поближе.

– Ладно. Вы же знаете, что каждая человеческая сказка начинается с «жили-были». Мы поиграем в одну игру. Я начну, а кто-то из вас будет рассказывать дальше. Вы уже знаете эту сказку.

Малыши нетерпеливо кивнули.

– Когда-то, давным-давно, в далеком королевстве жили-были король с королевой. Они ничего не хотели больше, чем родить ребенка. Однажды королева сидела у ручья неподалеку от своего замка и сказала: «Ах, если бы у меня было дитя, румяное, как кровь, с кожей, белоснежной, как этот снег, и темноволосое, как дерево на оконной раме.

– Белоснежка! – восхищенно воскликнула Эвира. – Моя любимая сказка!

– Тогда продолжай.

Щеки девочки покраснели.

– И тогда перед королевой предстала добрая фея, – продолжила Эвира, запинаясь. – «Твое желание исполнится», – пообещала она королеве.

Грот содрогнулся, и дети завизжали.

– Пока мы внутри, с нами ничего не случится, – попыталась успокоить их я. – Рассказывай дальше, Эвира.

– И за год желание королевы исполнилось, – продолжила девочка, не отрывая взгляда от потолка. Ее голос дрожал. – Дитя лежало в колыбели: кожа девочки была белой, как снег, губы были красными, как кровь, а волосы черными, как эбеновое дерево.

– Не могла бы ты еще раз объяснить нам, что такое снег? – перебил ее Ноэль.

– Нельзя так просто прерывать чужой рассказ, – пожурила его я. Но он так внимательно на меня посмотрел, что я с трудом сдержала улыбку. Даже маленькие шелликоты были теми еще сердцеедами. Должно быть, они уже рождались с каким-то особенным геном.

Я надеялась на то, что Коллам был в безопасности. Впрочем, это для него наверняка была не первая буря в жизни. Он точно знает, что делать.

– Когда на улице становится совсем холодно, дождь падает на землю: он замораживается, превращается в кристаллы снега и ложится на землю. Это такие замерзшие капельки льда, похожие на звездочки.

– Это, наверное, очень красиво, – пробормотал Ноэль.

– А небо у вас всегда голубое? – спросила одна девочка.

– Нет, не всегда. Иногда оно голубое, иногда серое, иногда в нем множество белых облаков.

– Я бы так хотел однажды это увидеть, – вздохнул Ноэль.

– Увидишь. Когда ты будешь достаточно взрослым, чтобы отправиться в Аваллах, ты сразу же увидишь там небо.