Поезд убийц - Котаро Исака

Но за дверью никого нет, и Нанао успокаивается. Осталось только дождаться, когда синкансэн остановится в Уэно, и сойти. Покинуть станцию и позвонить Марии. Он уже представляет, как она будет подкалывать его. Скажет: «Вот видишь, как все было просто», – и хотя он не любит, когда из него делают дурачка, все же предпочел бы это любым неприятностям и опасным совпадениям, которые могли бы случиться в этот день.

Снаружи внезапно становится темно, когда поезд въезжает в подземный тоннель. По внутренней связи раздается объявление о прибытии на подземную платформу Уэно. Нанао крепко сжимает пальцами ручку чемодана и зачем-то бросает взгляд на наручные часы.

В окне поезда он замечает свое отражение – и вынужден признать, что выглядит как человек, которому никогда и ни в чем не сопутствует удача. Его бывшая девушка жаловалась: «Нанао, с тех пор как мы начали с тобой встречаться, я все время теряю свой кошелек. У меня все из рук валится. У меня даже прыщи теперь хуже проходят». Он протестовал, утверждая, что все это даже в теории не могло случаться по его вине, но каким-то образом чувствовал, что, возможно, она была права. Как будто его неудачливость была заразной.

Высокочастотный гул, издаваемый поездом, становится все тише. Двери откроются с левой стороны. Снаружи светлеет, и появляется станция, похожая на фантастический город внутри пещеры. Здесь и там на платформе видны люди, отступающие от ее края при приближении синкансэна. С левой стороны за окнами проплывают лестницы, скамейки для пассажиров и светящиеся электронные табло.

Нанао внимательно смотрит через стекло дверей тамбура, удостоверяясь, что никто не идет за ним следом. Если хозяин чемодана или кто-нибудь еще попытается им завладеть, ситуация может осложниться. Поезд сбрасывает скорость. Это заставляет его вспомнить об одном-единственном случае, когда он играл в рулетку в казино. Колесо рулетки постепенно замедляло свое вращение, как будто придавая больше значительности каждому слоту, в который мог попасть брошенный в рулетку шарик. Сейчас у Нанао возникает такое же ощущение, когда синкансэн прибывает к платформе, словно выбирая, где ему лучше остановиться, какому вагону напротив какого пассажира, лениво сбрасывая скорость: кого бы взять с собой в дальнейшее путешествие. А затем – он останавливается.

За закрытыми дверями напротив Нанао стоит мужчина. Невысокого роста, в плоской кепке, которая делает его похожим на детектива из детской книжки. Дверь открывается не сразу. Это долгий растянутый во времени момент – как будто задерживаешь дыхание под водой.

Нанао и мужчина на платформе стоят теперь ровно друг напротив друга, между ними – прозрачная граница стекла. Нанао нахмуривается. «Я знаю этого парня. Это унылое лицо. Эта дурацкая кепка». Мужчина, о котором он думает, в одной с ним команде; он берет всякие сомнительные задания и занимается опасной работой. У него точно есть какое-то настоящее имя – но он все время похваляется своими достижениями, на каждом углу орет о своей исключительности и постоянно со всеми ссорится из-за своего злословия о других, так что все зовут его Волком. Не потому, что он крутой и одинокий, как настоящий волк. Скорее он кто-то вроде противного злобного волка, которым пугают маленьких детей. Вот только не похоже, чтобы его смущало это издевательское прозвище, и он с гордостью заявляет, что его придумал сам господин Тэрахара. Тэрахара был слишком занят взятием под контроль всего криминального мира, так что вряд ли он стал бы тратить свое драгоценное время на то, чтобы придумывать кому-то прозвища, но Волк представляет все именно так.

У него целый ворох подобных выпендрежных историй. Однажды, когда они с Нанао сидели в одном баре, Волк сказал ему:

– Слышь, знаешь того парня, который мочит политиков и бюрократов и представляет все так, типа это было самоубийство? Короче, самоубийцу этого… Кличет он себя Китом, или Касаткой, или как-то вроде того, типа крутой очень. В последнее время стали поговаривать, что его больше не видно. А знаешь почему? Потому что я уделал его.

– Что ты имеешь в виду – «уделал его»?

– Получил работенку, так-то. И убил Кита.

Специалист по самоубийствам под кодовым именем Кит действительно не так давно исчез, и люди, занимавшиеся опасной работой, обсуждали его исчезновение. Некоторые утверждали, что его убрал кто-то из своих – по заданию; другие считали, что произошел несчастный случай, а кто-то даже сказал, что тело Кита за большие деньги приобрел какой-то политик, у которого был на Кита здоровенный зуб, так что он повесил его тело высоко под потолком своей резиденции – в качестве украшения. Короче говоря, распространялись всякие паршивые слухи. Но, какой бы ни была правда, одно было ясно совершенно точно: для такой серьезной работы никто не стал бы нанимать Волка, который мог работать разве что не особенно важным курьером или избить какого-нибудь гражданского или женщину.

Нанао всегда делал все возможное, чтобы избежать любых встреч с Волком. Чем больше он смотрел на этого типа, тем больше ему хотелось сорваться с катушек и врезать ему по физиономии – и он прекрасно знал, что от этого будут только проблемы. И сильно сомневался, что сможет удержаться от этого, потому что однажды уже действительно врезал Волку.

Он шел по переулку в районе ханкагай [18 - В японском языке есть специальный термин ханкагай, под которым подразумевается район в центре города, где находится большое количество магазинов, ресторанов и баров. Нередко сами японцы называют ханкагай «районом красных фонарей», однако по-настоящему злачные места в нем возможны, но вовсе не обязательны. ] и увидел Волка, избивавшего троих ребятишек, старшему из которых на вид еще и десяти не исполнилось.

– Ты что творишь? ! – выкрикнул Нанао.

– Эти засранцы решили подшутить надо мной. Так что я провожу с ними типа воспитательную беседу, – и он влепил кулаком в лицо одному из парнишек.

Кровь бросилась Нанао в голову. Он сбил Волка с ног и хорошенько двинул ему в челюсть.

Впоследствии Мария услышала об этой истории и в свойственной ей ироничной манере похвалила его:

– Ты защитил малышей! Какой ты у нас добрый, Нанао…

– Это вовсе не потому, что я хороший. – В действительности это было связано с крепко засевшим в его памяти образом напуганного ребенка – беззащитного, умоляющего его спасти. – Когда дети в беде, я просто не могу сдержаться.