Заклинатель костей - Бриана Шилдс

Зал наполняется гулом – все Наставники разом начинают говорить.

– Саския Холт, – молвит Кира, – тебе предстоит стать Заклинательницей Костей с даром Ясновидения Второго Порядка, и нынче ты сопряжешь себя с этим видом магии, как магия сопрягла себя с тобой.

Она берет мою левую руку и колет указательный палец иглой.

– Перед тобой лежат кости Заклинателей минувших времен. Свидетельствуешь ли ты своей кровью, что будешь чтить их наследие?

– Да, – отвечаю я, держа палец над чашей, пока на кости не падает капля крови.

– Клянешься ли ты использовать свои дары во благо других, а не ради собственной выгоды?

– Да. – На кости стекает еще одна капля крови.

– Клянешься ли ты помогать своим соотечественникам обретать счастье, а также направлять их таланты на службу нуждам страны?

– Да. – На кости в чаше падает третья капля крови.

– Обещаешь ли ты придерживаться всех без изъятия заповедей и нравственных ценностей, которые будут преподаны тебе в сих стенах, и использовать свою магию во благо?

– Да. – Мне приходится сжать палец, чтобы выдавить еще одну каплю крови.

Наставница Кира высекает огнивом искру и поджигает кости в чаше. Затем достает из кармана плаща мешочек и высыпает его содержимое в огонь. Пламя вздымается и окрашивается в голубой цвет.

– Саския Холт, – говорит Кира, – отныне ты сопряжена со своей магией и можешь надеть свой ученический плащ.

Она указывает кивком на лежащий рядом с чашей сложенный плащ, такой же красный, как и ее собственный. Развернув его, я замечаю, что он плотнее, чем шелковые плащи, в которые облачены Наставники и Наставницы. Я оглядываюсь по сторонам и вижу, что у каждого вида магии собственный цвет – черный для Костоломов, синий для Врачевателей, а еще зеленый, фиолетовый, оранжевый, – но у учеников плащи на два-три дюйма короче, чем у Наставников. И сшиты они не из шелка, а из шерсти.

Я думаю о том, как перед тем, как я взошла на корабль, матушка накинула мне на плечи свой плащ, и в горле у меня встает ком. Тот плащ был точно такой же, как этот. Я думала, что ее любимый плащ – это просто замена ее шелковых плащей, годная для ношения в холодную погоду, однако теперь понимаю, что значил этот ее жест. Провожая меня на учебу, она отдала мне частицу себя.

А я тогда даже не хотела с ней говорить.

Я надеваю плащ и ощупываю его плотную ткань. Теперь обратной дороги нет. Мне не хотелось, чтобы меня сопрягли с магией, но судьбе не было дела до моих планов, как не было дела и до большей части того, что происходило со мной в жизни. Мне нужно научиться контролировать свой магический дар, сколь невозможным это бы мне ни казалось.

У меня остается только этот путь.

Саския домашний учитель

На парадном крыльце меня ждет Деклан, сжимая в руке букет фиолетовых цветов и нервно перекатываясь с пяток на носки. До доведывания он целый год напропалую со мной флиртовал, но теперь, после того как кости сопрягли нас друг с другом, он при каждой нашей встрече выглядит как волнующийся школьник.

Глядя на него, я не могу удержаться от улыбки.

Идя к дому, я смещаю корзинку и прикрываю ее рукой, чтобы он не смог увидеть, что я в ней принесла. Я возвращаюсь после моего очередного похода в костницу за новой порцией зелий для питательного раствора, и хотя среди них нет ничего такого, что скомпрометировало бы меня, я предпочла бы избежать вопросов.

– Привет, – говорю я.

Деклан широко улыбается и протягивает мне букет фиолетовых лилий.

– Они прекрасны. – Я беру цветы и подношу их к лицу. От них исходит нежное благоухание, немного напоминающее аромат меда. – Спасибо.

– Я боялся, что разминулся с тобой, – признается он. – Где же ты пряталась? – Его голос звучит игриво, и это раздражает меня. Наверное, я не была бы такой чувствительной, если бы мне действительно было нечего скрывать.

– Да так, ходила по всяким скучным делам, – небрежно отвечаю я и тут же меняю тему: – Как идет учеба? – Обсуждать наше обучение – это все равно что сыпать песок в банку, полную ракушек. Эта тема упоминалась в каждом разговоре, который мы вели в недели, последовавшие за доведыванием, заполняя паузы и пустоты.

– Как нельзя лучше, – улыбается он. – Я недооценивал суммы, выкладываемые богачами за редкости, которые им не нужны. – Деклан поступил в ученики к коммерсанту, который торгует редкими артефактами, и в последнее время он ездил по деревням, добывая вещи для продажи их коллекционерам. – О присутствующих я, разумеется, не говорю.

Я хмурюсь.

– Мы не богачи.

– Ты не избалована, – пожимает плечами он. – В этом-то все и дело.

Я неопределенно хмыкаю. Еще одна тема, которой я бы предпочла не касаться.

– Что у тебя тут? – Деклан пытается выхватить у меня корзинку, и я тут же отступаю, чтобы он не смог меня достать. В его глазах вспыхивают шаловливые огоньки, и он, снова бросившись ко мне, пытается разжать мои пальцы, сжимающие ручку корзинки.

– Прекрати, – приказываю я.

Но он продолжает.

Я дергаю корзинку на себя и упираюсь ладонью ему в грудь.

– Деклан! Прекрати сейчас же!

Он застывает, и у него вытягивается лицо. Я опускаю руку, прерывисто дыша.

– Прости, – бормочет он. – Я просто дурачился. И вовсе не хотел вести себя беспардонно.

В потасовке цветы упали на землю, и теперь они рассыпаны у наших ног, и мы топчем их. Мы одновременно нагибаемся, чтобы их собрать.

– Я погорячилась, – говорю я в конце концов. Мы сидим на корточках рядом, и я чувствую его дыхание на своей щеке. Я показываю ему содержимое корзинки. – Это просто-напросто кое-какие зелья, которые я купила в костнице для моей матушки.

Он почти не смотрит на мою корзинку.

– Я просто пытаюсь стать частью твоей жизни, – молвит он. – Но получается у меня не очень-то хорошо.