Двенадцать дней Дэша и Лили - Дэвид Левитан

Отец на секунду сконфузился, и брат Лили воспользовался возникшей паузой:

– Мне нужно поговорить кое с кем об оленях. – И умчался в другую комнату.

Отец тут же начал озираться в поисках нового заложника для разговора.

– Пап, сюда, – позвал я.

Если в этой комнате и есть кто, способный справиться с моим кретином отцом, то это миссис Бэзил. Мне не пришлось ей ничего объяснять: она наблюдала за всем со своего диванчика и уже оценила ситуацию со знанием почти всезнающего человека. Она, естественно, не рада дуракам, но с радостью дурака приструнит.

– Я хочу тебя кое с кем познакомить. Это – бабушка Лили.

Отец бросил на нее короткий взгляд, одарив не большим вниманием, чем переходящую дорогу старушку. И сразу собрался уходить.

– Так, значит, вы – отец этого пройдохи? – спросила миссис Бэзил, разглядывая его с любопытством и одновременно кровожадно.

Отец чутка выпрямился.

– Каюсь, виноват. Во всяком случае, по словам его матери.

– О… Так вы к тому же распущены! При встрече с распутниками я нахожу весьма полезным иметь под рукой поганую метлу.

– Не уверен, что понимаю…

– Я, сэр, тоже в этом не уверена. Неважно. Почему бы вам не присесть рядом со мной? Радости от вашей компании мало, но так вы хотя бы не будете мешаться под ногами. Лили относится к этой церемонии очень серьезно, и, по моей оценке, в этой комнате вы единственный человек, который может ее испортить. Давайте сделаем так, чтобы этого не случилось.

Миссис Бэзил не хлопала приглашающе по диванной подушке, но отец послушно уселся рядом.

– Знаете, мне ведь необязательно было приходить, – промямлил он.

Мне почти стало его жаль. Почти.

– То, что вы пришли, говорит в вашу пользу, – смилостивилась миссис Бэзил. – А теперь не портите впечатление о вас дальнейшей болтовней. Давайте посидим и посмотрим на остальных.

Отец беспомощно подчинился.

– Принеси отцу сидра, – велела мне миссис Бэзил.

– Двойную порцию, – ввернул отец.

– В сидре нет ни грамма спиртного, – заметила она.

– Ну… сидр – это сидр, – пробормотал отец, заслужив этим мало-мальски уважительный взгляд.

Я поспешно выполнил поручение и протянул отцу две кружки, ни на одной из которых не было надписи: «Самый лучший в мире папа». Потом отправился на поиски так и не вернувшейся Лили.

Сначала заглянул в кухню, где нашел только ее папу: вид у него был такой, будто он пытался вспомнить, какое из устройств является плитой. Затем прошел по коридору посмотреть, не закрыта ли дверь в туалет. Открыта.

Из комнаты Лили не доносилось ни звука. Я подумал, что Лили там нет. Но все равно заглянул и нашел ее там, совершенно одну. Она ничего не искала. Не смотрела в мобильный. Не меняла второпях свой праздничный плей-лист. Лили сидела на краешке кровати, глядя в пустоту. Забылась или думала о чем-то, что забудет в ту же секунду, как я произнесу ее имя, вырвав из мыслей, в которые она фигурально сбежала. Видеть ее такой было тревожно, но я не знал, стоит ли тревожить ее. Есть одиночество, взывающее о спасении, но одиночество Лили, похоже, не желало вторжения.

Я собирался тихо вернуться на вечеринку, но как только сделал шаг назад, Лили очнулась и, повернувшись, увидела меня. Может, она знала, что я все это время стоял там? Может, я совершенно ее не понимаю?

– Дэш, – произнесла она так, словно нам обоим требовалось напоминание о том, кто я.

– Вечеринка? – напомнил я. – Я могу чем-нибудь помочь?

Лили покачала головой.

– Наверное, все уже готово. Да и не вечеринка это. Обычное зажжение елки.

Я заметил на ее столе неразвернутый подарок отца. Взял и потряс его. Внутри что-то перекатилось.

– Ну, хотя бы не чек. Хотя бы подумать пришлось. Ему или кому другому. – Я сильнее потряс подарок. – Надеюсь, он не бьющийся.

– Постой.

Я застыл.

– У меня для тебя кое-что есть. Необязательно открывать сейчас. И необязательно носить, если не хочешь. Даже если никогда не захочешь. Я просто… хотела подарить тебе это. Но ты мне ничем не обязан.

– Это что, кожаная мини-юбка? – пошутил я. – Ты убила корову и сшила мне мини-юбку? !

У нее на лице отразился такой ужас, будто я угадал. Отчего на моем лице тоже отразился ужас.

Лили слабо улыбнулась.

– Ни одна корова не пострадала при работе над этим свитером, – уверила она меня.

И я подумал: «Мать честная, свитер».

Дело не в том, что Лили не умеет вязать. По-моему, у Лили получится все, чего бы она ни пожелала сделать, будь то пятиярусный торт или сплетенная в технике макраме Мадонна. Просто свитера… У меня, как жителя Нью-Йорка, очень сложные отношения со свитерами. На улице они в тему, даже предпочтительней той же рубашки, в них не замерзнешь. Но в помещении, где температура резко подскакивает до тридцати градусов? .. С тебя начинает ручьями течь пот. И в свитере ты как в чистилище.

Лили подошла к книжной полке и взяла кулек, завернутый в оберточную бумагу, смахивающую на салфетку или туалетную бумагу.

– Держи, – она протянула его мне.

Я разорвал обертку и нашел внутри свитер.

Первое, что бросилось в глаза – он огромен, не меньше 2X, когда у меня XL. Да тут олень уместится, если ему вдруг понадобится укрытие. Потом я заметил на нем рождественские мотивы: хотя Лили дарила его на Рождество, мне даже в голову не пришло, что он будет рождественским. Снежинка спереди выглядела так, словно ее сплел наклюкавшийся накануне паук. А еще были птицы. Голуби. С нашими именами. Голубка Лили держала в клюве оливковую ветвь. Мой голубь словно просто сидел в засаде.

– Ох Лили… Ну, то есть ничего себе! – Она, наверное, много времени за ним просидела. – Ты, наверное, много времени за ним просидела! – И этот свитер сочетался с ее праздничным нарядом. – Он сочетается с твоим нарядом! – У нее выдался тяжелый год, поэтому я умудрился выдать бешеную радость: – Сейчас же его надену!