Избранное. Стихи, песни, поэмы - Александр Городницкий

        А я говорю: «Не буду! »

    1967

Элегия

Евгению Клячкину

        Сентябрь сколачивает стаи,

        И первый лист звенит у ног.

        Извечна истина простая:

        Свободен – значит, одинок.

        Мечтая о свободе годы,

        Не замечаем мы того,

        Что нашей собственной свободы

        Боимся более всего.

        И на растерянные лица

        (Куда нам жизни деть свои? )

        Крылом спасительным ложится

        Власть государства и семьи.

        В углу за снятою иконой

        Вся в паутине пустота.

        Свободен – значит, вне закона.

        Как эта истина проста!

        Входная дверь гремит, как выстрел,

        В моём пустеющем дому.

        Так жить нам вместе, словно листьям,

        А падать вниз по одному.

    1967

Друзья и враги

        Наших пыльных дворов мечтатели,

        Вспоминаю вас я,

        По игре в футбол – неприятели

        И по партам – друзья.

        Но не знаю я тем не менее,

        От каких же шагов

        Начинается разделение

        На друзей и врагов.

        Все мальчишками были близки мы –

        По плечу и на «ты».

        Под гранитными обелисками

        Догорают цветы…

        Что же ты, моё поколение,

        Не сносило голов?

        Опоздало ты с разделением

        На друзей и врагов!

        А зелёненький шарик крутится,

        Молодым не до сна

        А на улице вновь распутицу

        Затевает весна.

        Обнажают реки весенние

        Рубежи берегов.

        Начинается разделение

        На друзей и врагов.

    1968

Любовница блока

Памяти Л. А. Андреевой-Дельмас

        Без дерева высохшей веткой,

        При солнечном свете страшна,

        В салопе, затёртом и ветхом,

        Бредёт тротуаром она.

        Плывёт привиденье дневное

        По улицам мимо ворот,

        И шёпот ползёт за спиною:

        Любовница Блока идёт.

        В могиле своей одинокой

        Лежит он – чужой и ничей.

        Ни прибыли нету, ни прока

        От тех позабытых ночей.

        С болонкою лысой и старой,

        Из года бессмертная в год,

        Пугая влюблённые пары,

        Любовница Блока идёт.

        Летит над землёю горбатой

        Военных угроз дребедень.

        Наш век беспокойный двадцатый

        Клонится к закату, как день.

        Разгул революций неистов,

        Ракеты уходят в полёт.

        Под звонкое кваканье твиста

        Любовница Блока идёт.

        Идёт через воду людскую,

        Идёт по любимым гробам,

        И серые губы тоскуют

        По мёртвым и чистым губам.

        И, новых грехов отпущенье

        Даруя другим наперёд,

        Навстречу земному вращенью

        Любовница Блока идёт.

    1968

Поэты

        Лежат поэты на холмах пустынных,

        И непонятно, в чём же корень зла,

        Что в поединке уцелел Мартынов,

        И что судьба Дантеса сберегла?

        Что, сколько раз ни приходилось биться,

        Как ни была рука его тверда,

        Не смог поэт ни разу стать убийцей,

        И оставался жертвою всегда?

        Неясно, почему? Не потому ли,

        Что был им непривычен пистолет?

        Но бил со смехом Пушкин пулю в пулю,

        Туза навскидку пробивал корнет.

        Причина здесь не в шансах перевеса, –

        Была вперёд предрешена беда:

        Когда бы Пушкин застрелил Дантеса,

        Как жить ему и как писать тогда?

    1969

Новелле Матвеевой

        А над Москвою небо невесомое,

        В снегу деревья с головы до пят,

        И у Ваганькова трамваи сонные,

        Как лошади усталые, стоят.

        Встречаемый сварливою соседкою,

        Вхожу к тебе, досаду затая.

        Мне не гнездом покажется, а клеткою

        Несолнечная комната твоя.

        А ты поёшь беспомощно и тоненько,

        И, в мире проживающий ином,

        Я с твоего пытаюсь подоконника

        Дельфинию увидеть за окном.

        Слова, как листья, яркие и ломкие,

        Кружатся, опадая с высоты,

        А за окном твоим заводы громкие

        И тихие могильные кресты.

        Но суеты постылой переулочной

        Идёшь ты мимо, царственно слепа.

        Далёкий путь твой до ближайшей булочной

        Таинственен, как горная тропа.

        И музыкою полно воскресение,

        И голуби ворчат над головой,

        И поездов ночных ручьи весенние

        Струятся вдоль платформы Беговой.

        А над Москвою небо невесомое,

        В снегу деревья с головы до пят,

        И у Ваганькова трамваи сонные,