Майкл Норват. Том 2 - Виктория Падалица

Майкл на некоторое время остановил пальцы и натянул на член резинку.

– Придумал тебе наказание, кисунь. Взбирайся на меня!

Дилана в страхе поднялась на ноги, расставила их в стороны по бокам от Майкла, ухватилась за его плечи, чтобы не упасть, и медленно опускала таз на член. Тот уже наготове, стоит и ждет свою киску.

– Либо свалимся оба, либо тебе право сегодня рулить. – Норват с нетерпением насадил ее на всю длину.

«Если Майкл не стесняется входить в меня в такие дни, и мне нужно принять это, как нечто обыденное. Хотя, если подумать, чего вообще стесняется Майкл? Вряд ли это что-то существует. Сколько его знаю, Майкл готов на любые, даже самые шокирующие эксперименты. Страшно даже представить, что он творил с другими женщинами! »

Дилана, крепко ухватившись за шею Майкла, принялась сползать и подниматься, терлась сосками о его волосатую грудь. Движения у Ди ненарочно выходили корявыми и с полным отсутствием ритма; она то плавно покачивала бедрами, то не до конца слегка приседала. Надолго ее в таком положении не хватило. Ди куда менее выносливей Норвата. Тот, если б захотел, и на одной ноге мог бы трахать, не переставая, как минимум, час! А она, после нескольких минут напряжения бедренных мышц, выдохлась и остановилась.

– И это все? ! – Норват явно недоволен скорым окончанием любовного акта. – Да ты у меня хилая, как оказалось.

Он, нахмурившись, приказал Дилане привстать, сдвинулся вместе с ней к краю ванны, скинул резинку и решительно перескочил членом в другую дырочку. Ди тут же дернулась и попыталась выпрямиться, но Норват не дал ей того права.

– Прости, кисунь, но будет так, как хочу я. Прими это и кайфуй. – Майкл медленно вошел в Дилану сзади. Его руки крепко удерживали Ди за талию и опускали ее тело, нанизывая на себя до предела

Дилана сгорбилась и заскулила. Напряженное состояние вынужденного подчинения в симбиозе со стыдливым толкающим ощущением не давало ей мыслить здраво. Норват, желая развеять ту скованность, припал к губам Ди и принялся с жадностью кружить по ним языком. Дилана решительно настроилась на поцелуй в надежде, что тот сможет отвлечь ее от осмысливания грязного и постыдного соития. Захватила его язык в плен рта и принялась по недавно приобретенной привычке посасывать. Укусила, показывая свое превосходство хотя бы в этом. Это придало ей смелости. Отбросив усталость, Дилана принялась с новой силой подпрыгивать на Майкле. Тот освободил руку, просунул ее между телами и вошел в Ди спереди двумя пальцами. Почувствовав заветное проникновение, Дилана с громкими вздохами и неистовой охотой поскакала верхом на «жеребце» Норвате, позабыв о былой застенчивости. Норват контролировал ее безумное рвение пальцами, активно стимулируя самую чувствительную точку лона. Только замечал, как Дилана замедляется, тут же подстрекал ее на ускорение, все усердней и резвей вбиваясь в горящую от возбуждения киску.

После «совместного заплыва» в ванной комнате Норват перенес Дилану в спальню, не прекращая полового акта. Так и подбрасывал девушку за бедра, на ходу насаживая на себя. Прикрылись оба халатами, чтобы их, если и заметят, так ничего плохого не подумают. Просто идут в спальню…

***

Утром Дилана набрала номер Мари, но та проигнорировала звонок. Почуяв неладное, Ди направилась к сестре домой, не став будить Майкла, сладко спавшего рядом. Он изрядно устал после суматошного дня вчера и бурной страстной ночи.

Добравшись до квартиры Мари, Дилана постучала в новую крепкую дверь, которую поставил Норват взамен сломанной, исцарапанной угрозами, автором которых был Алекс, теперь покойный и неопасный. Дилане было тяжело принимать тот факт, что он мертв, несмотря на то, что парень творил с ней. Ди понимала, что только она, никто другой: не Алекс, и даже не Мари, которая нанесла врагу последний смертельный удар, не виновны в трагедии. Только Дилана была виновницей того, что случилось. Если бы не она со своим упорством, никто бы не узнал, в том числе и она сама, что Елена – их с Мари мать, а Алекс – брат. Мари не пыталась бы убить себя, потому что имела неосторожность переспать с братом и забеременеть от него же. Дилане было очень неприятно осознавать все это, но она понимала, что Мари пришлось куда тяжелее, с одной стороны, и легче, с другой.

Мари не волновала история о ее биологических родственниках. Ее вообще не интересовала Елена! Никогда не пыталась найти с ней контакт или хотя бы завести разговор, что очень удивляло Дилану. Если бы не один мужчина, ради которого Ди и Елена готовы были пойти на все, разодрав друг дружку зубами, она бы попыталась наладить общение с мамой. Но Дилана отчетливо понимала, что Елена не пошла бы на такое даже при том условии, если бы ее сын остался жив. Та четко поставила перед собой цель добиться своего, и устранить Дилану для достижения главной цели ничего не стоило. Это было горестно осознавать. Но, бросив дочерей однажды, мать могла пойти на подлость вновь, что и сделала.

В квартире раздавалось шуршание и тихие разговоры. Дилана прислушалась и поняла, что Мари дома не одна.

– Мари, открой! – крикнула она, снова постучав в дверь. – Это я!

Спустя минуту показалась Мари в бирюзовом коротком халатике, наспех наброшенном на плечи.

– Так рано? Норват спать не дает, что ли? – она, сладко потянувшись, завязала пояс халата потуже.

– Не дает. – Дилана вошла в квартиру, сразу заметив мужские брюки розового цвета, валяющиеся в коридоре.

Подняв их и вспомнив, кому те принадлежат, она вытаращила глаза и с недоумением посмотрела на сестру. Мари, ни грамма не смутившись, взяла брюки и отнесла их в спальню.

– Ты пока располагайся на кухне, я сейчас! – крикнула она и скрылась за дверью.

Дилана присела за стол и осмотрелась вокруг. В коридоре место, где когда-то стоял шкаф, теперь пустовало. После того ужасного происшествия от него остались одни обломки. Все в квартире кричало только лишь о том страшном дне, когда Ди, попрощавшись с жизнью, лежала в коридоре и умоляла Алекса остановиться, видя, как он заносит над ней топор с радостью и полным безумием на лице.

Дилана отвернулась от коридора, отгоняя от себя пагубные мысли. Поставив чайник, она заглянула в холодильник и, не найдя там ничего, кроме недопитой бутылки вина и крохотного кусочка заплесневелого сыра, принялась рыскать по другим полкам в поисках хоть какой-то еды.