Майкл Норват. Том 1 - Виктория Падалица

Персик застонала. Ей, оказывается, нравится то, что я с ней делаю. Я на правильном пути! Ее смелое поглаживание моего вздернутого члена в ответ загорелось красной кнопкой в мозгах.

Твой выход, Норват!

Я отвел Персика к комоду. Наклонил задом к себе. Приблизился. Взгляд быстро нашел заветную баночку со скользким гелем для увлажнения кожи. Не моя баночка! Я вообще не признаю никакой косметики, кроме самой основной, которой пользуются мужчины. Задрал Персику юбку, стянул веревочки, врезавшиеся между нахально выпячивающихся булочек, провел ладонью по попке. Другой рукой взял служанку за шею и заставил прогнуться в спине, запрокидывая личико ко мне. Вновь поцеловал в губы.

Пока Персик ни о чем не догадывалась, обезоруженная поцелуем, я на ощупь открыл баночку и сунул туда палец. Смазав желаемую межъягодичную «мишень», средний палец полностью проник вовнутрь. Персик заерзала. Ну конечно же, не ожидала, что я нападу вовсе не на надорванную киску! Попыталась выпрямиться. Но моя ладонь, до того сжимавшая ее шею, тут же переместилась на хрупкие лопатки, прижимая те к комоду. Достал из кармана джинсов резинку (всегда носил с собой на всякий случай) и разорвал упаковку зубами. Натянул на член.

Персик все то короткое время ожидания заветного стояла смирно. Хочет меня, значит! Я, потирая членом по ее бедрам, пальцами ненавязчиво помассировал внешние губки ее промежности. Добрался до клитора, пощекотал. Персик запыхтела и прогнулась в спине, подставляя попку на растерзание. Вот она, та самая точка разврата! Нажми – и готова на все! Я воткнулся в попку своим длиннющим хоботом. Тесновато тому хоботу. Даже слишком! Но скользкий гель смягчал проникновение.

Войдя на половину длины, я замер, поглядев на Персика. Не противится. Но и звуков не издает! Где крики, охи, вздохи и прочее? Давай сюда! Хочу слышать все это! Не Русалочку ж трахаю, в конце концов!

Пальцы снова задействовали эрогенную «бугорочковую» зону Персика, но уже более активно. Другая рука поочередно сжимала соски. Теперь слышу ее отрывистое и громкое «ах-ах-ах! » Персику нравится, что делаю с ней. Да, девочка любит нежность… Ну что ж, сегодня тебе повезло, Персик! Пытать не буду. Может быть! Если не передумаю.

Вошел на полную глубину, выпрямил спину. Схватил служанку за бедра и принялся совершать возвратно-поступательные движения. Остервенело. Грубо. Очень быстро!

Персик все стонала и дышала с перебоями. Балдела, сучка! Взбудораженный восторженной реакцией на мои первые старания ублажить девушку, я игриво шлепнул служанку по бессовестной попке, что дразнила меня столько месяцев. Получили те булочки от меня!

Довольный собой, я закончил нескоро. Зато потом улыбнулся, переводя дыхание и довольствуясь проделанной работой. Напоследок вновь подарил счастливому Персику поцелуй.

– Премию тебе, мой сладкий Персик, за то, что не удрала!

Глава 5

Принципы страсти

Легки для понимания:

Делай то, что чувствуешь

Чувствуй до конца.

Принципы страсти

Выжжены в твоем разуме

Делай, что желаешь,

Делай, пока не найдешь любовь…

Enigma, “Principles of lust”.

Целую неделю зверь по фамилии Норват, то есть, я, зализывал боевые раны, отлеживаясь в четырех стенах особняка. Одна польза: хоть выспался за долгие годы труда. Оказывается, иногда и болеть полезно, а не только волом пахать.

Отец так и выказывал свое беспокойство. Вот буквально вчера перестал донимать дотошными вопросами о здоровье! Не отходил от меня. На шахту не ездил. Даже служанок не тискал! И впрямь нужен отцу, оказывается. Его заботливое внимание, хоть и грубое, несколько изменило мое восприятие об отце в целом. Прежде я относился к отцу, как к деспоту, помешавшемуся на похоти и виски, но теперь стал понимать его. Отец как обладатель безграничной власти не имел права показывать своих слабостей перед другими. Иначе молниеносно заклюют соперники, сбросят с пьедестала. И бизнесу настанет крах, и престиж потеряется.

Непросто быть боссом и известной акулой в высших кругах. Власть меняет людей. И скоро мне предстоит все это…

– Господин, – писклявый голосок Персика возвратил меня из мыслей на диван. – к вам гости!

Я настолько впал в раздумья, что даже не расслышал звонка в дверь. Что это со мной? Слух теряю? Главное, не нюх! Тот идеален, как и всегда! Карамелькой все пропахло в холле! Персик же рядом!

Что ж там за гость ко мне явился? Наверняка, снова привели этого сопляка Питера, чтобы развлекал его.

Наши с ним отцы дружат. Я и Пит – тоже товарищи по несчастью. Только его мать, в отличие от моей, не сбежала с другим мужиком в порыве яростной чесотки между ног, а умерла от рака. Ничего не имел против того малого, но общих интересов у нас с Питом пока не было. Ему десять, а мне шестнадцать. Что с ним обсуждать? Мои заклятые подвиги? Рановато для ушей ребенка. Правда, Пит растет тем еще проказой! Гульнем с ним лет так через десять, чувствую, а пока пусть растет. Может, и научу чему плохому, как придет время…

Я привстал и беспристрастным взглядом покосился на дверь.

Елена с застенчиво-виноватым видом топталась на пороге. Поглядывала то на меня, то на Персика, то на картины в холле. Удивила подружка, не солгу!

Персик вытаращила на меня недовольные глазки и сжала губы. Она что, ждет каких-то объяснений? А больше ничего не надумала?

Я встал и подошел к незваной гостье, бросив Персику грубое «смойся по-быстрому. » Но впускать Елену не стал. Пусть поежится, задумается о своем поведении.

– Привет, Елена! Какими судьбами? – с надменным видом подпер дверную раму плечом и покосился на свою неверную подружку.

– Майк… – Елена опустила глаза. Печальная такая Елена. Круги под глазами. Будто не спала всю неделю. – Нужно поговорить…

– Есть что сказать, готов слушать! – я скрестил руки в ожидании ее признательного монолога. Надеюсь, не плаксивого. Терпеть не могу эти сырости!

– Поехали ко мне. Обсудим все в спокойной обстановке. Пожалуйста…

– Персик! – крикнул я служанке, отвернувшись от Елены. – Отец уехал на машине сегодня?

– Нет, господин! Она в гараже.

Ответила. Но не подошла. Дуется, значит! Уже присвоила меня, негодница! Ну посмотрим! Вернусь я сегодня…

– Поехали, подружка. Прокачу! – схватив куртку и ключи, я покинул особняк.