Алекс: восхождение дьявола - Виктория Падалица

– Мужик. Взрослый. При деньгах. – продолжала вспоминать Сара, а мысли ее так и летели в грубом сумбуре. – Белые стены… Мужик темный, костюм черный, обувь дорогая. И ворота обшарпанные железные. А потом веревки, каталка, кляп в зубы и укол, от которого я забыла, как меня зовут… Не могу точно описать, где именно я была, так как пока меня везли, было темно. Или у меня были завязаны глаза. Или я была без сознания… Не помню. Прошло много времени…

– Ты знаешь того мужика? Точно знаешь, раз села к нему в машину. Имя его говори сейчас же! Я с него в один миг кишки вытрясу, раз такое дело… – получив от Сары отрицательный кивок и увидев, как ее большие глаза наполнились слезами, такими же большими, я сам впал в уныние и не стал этого скрывать. Никаких зацепок. Она не знает, куда ее увезли, сколько времени держали, и кто ее обрек на то адское приключение, тоже не помнит. Либо же это все действия уколов, которыми ее пичкали, либо же память ей всего-навсего отбили издевательствами. – Хотя бы помнишь, как он выглядел?

– Немного припоминаю. Он такой… Или…

– Описывай же, что помнишь! Не тормози! Любую мелочь! – я включил диктофон на телефоне и поднес к Саре, чтобы ее показания записались отчетливо и чтобы я ничего из важного не упустил.

– Высокий он был. Такой, чуть выше тебя и намного выше меня, такой же большой, широкие плечи, черные волосы, голос низкий-низкий. Очень низкий и грубый у него был голос. Басом говорит, а когда стихает, будто рык слышится.

– Так, что еще? Детали важны.

– Денег у него много было. Пачки денег на заднем сидении его машины, я помню, они валялись повсюду. Я взяла одну купюру и поплатилась за это.

То есть, Сара пыталась обокрасть этого мужика, но не вышло. Вернее, вышло, но совсем не в ее пользу.

– Какая машина была у того мужика?

– Джипяра здоровенный. Кажется, если не ошибаюсь, черного цвета. Было темно, и я не особо обращала внимание на цвет. Просто села к нему, и потом… Потом он отдал меня им…

– Они подсадили тебя на наркотики? – задавал я наводящие вопросы.

– Да. – твердо заявила она. От ее ответа у меня волосы на голове зашевелились. То есть, Сара говорит сейчас правду, раз не боится, что я записываю ее показания. – Это сделали они.

– Ничего себе… – прошептал я, отвернувшись, а затем снова продолжал восстанавливать картину произошедшего. – В какой-то момент ты сбежала, и они за тобой не последовали. Или не поймали?

– Не знаю, преследовали ли они меня… Не помню, я просто бежала, сколько хватило сил, а потом шла пешком.

– Ты обращалась в полицию? – она отрицательно покачала головой, даже не поглядев на меня. Я же разозлился. Больше всего из-за того, что она испугалась, а те уроды на свободе до сих пор. – Это не шутки, Сара. Черных джипов много. Также много, как и наркодилеров, но шанс поймать и обезвредить конкретно этого мужика и его банду головорезов есть. Надо делать это, пока он не навредил другим.

– Ходила в полицию. Не помогли мне так. Лишь выставили меня на посмешище и сказали, что лучше бы мне самой уйти отсюда, пока меня не определили в клинику для душевнобольных. Единственное, что важно, так это они разок упомянули имя и фамилию того мужика. – Сара сделала небольшую паузу и вздохнула, переводя дыхание. Я же напрягся и ждал. – Имя у него точно не сербское, а какое-то на иностранный манер, а вот фамилия простая. Как же его…

Она нахмурилась и отвернулась от диктофона, заметив, что царапает собственные колени. Да и я понял, что пора бы его выключать. А желательно бы и вовсе стереть одну из последних фраз касательно клиники для душевнобольных. С такими признаниями и к адвокату не обратишься.

Но неожиданно Сара заговорила о дельном, что может отлично помочь в розыске этого ублюдка.

– Напоминает название страны его фамилия. И она на слуху в нашем городе. Только вот какой страны? Не могу вспомнить сейчас… Позвонили ему, короче, этому дядьке, прямо из полиции, и дальше меня по его приказу из отдела увезли туда же и попытались заморить голодом, как собаку. Еще бы немного, они меня застрелили бы и закопали где-нибудь. Если бы я не бежала, так бы и вышло…

– Они сказали, за что держат тебя там и что хотят взамен? Может быть, они хотели выкуп, или кто-то из твоих родных перешел дорогу кому-то из местных авторитетов вроде того дядьки с говорящей фамилией? Почему его фамилия на слуху? Он какой-то политический деятель либо известный предприниматель?

Сара замолчала, раздумывая, что следует ответить такого, чтобы помогло делу и не вызвало недоумения на моем лице. Молчала она долго. Наверное, все пыталась понять, почему неизвестные люди так с ней поступили. Даже не люди, а зверье.

За какую провинность она испытала на себе столь жуткие вещи, и до сих пор продолжает испытывать?

То, что с ней происходит и что не дает мыслить логически, называется ломкой. И это состояние мне знакомо как никому. Ей нужна доза или хотя бы половинка, чтобы перестать загоняться.

– Им нравилось глядеть на то, как я мучаюсь. Они хотели видеть мои страдания. Они улыбались, когда я лезла на стену от издевательств. Они запрещали мне громко кричать.

Сказав это, Сара, вслед за руками, опустила голову на худющие колени и заплакала навзрыд.

– Не печалься, Сара. Я помогу тебе, обещаю. Слово даю. Только и ты попытайся вспомнить внешность того мужика или хотя бы марку джипа, если с фамилией туго пока что. У меня отец, вполне возможно, что знает этого урода, поскольку тоже довольно известная личность. А я обязательно спрошу отца об этом завтра, но нужно собрать чуть больше информации. Ты уверена, что больше ничего не помнишь?

Вместо ответа на важный вопрос, Сара вдруг резко перестала лить слезы и заговорила о другом, задав тот вопрос, который я меньше всего ожидал услышать.

– Твой отец богатый и известный?

– Ну да. – ляпнул без всякой задней мысли. На самом деле, не понял, зачем это нужно знать Саре. – Не повезло мне с отцом.