Теория двух бутербродов, или Рейс Берлин-Коржаполь - Виктория Падалица

Заметив, что он вошел в кабинет, я повернулась лицом к холодильнику и была бы счастлива сейчас вообще залезть целиком. Все равно куда! Хотя бы в морозилку… Но она, к сожалению, была слишком мала, чтобы вместить меня!

– Хотел поинтересоваться, кто проделал эту работу? – Маркус Гирш держал в руке пачку бумаг, скрепленных розовым канцелярским блиндером. Моим любимым блиндером!

Сердце ушло в пятки. Я еще сильнее вжалась в холодильник, имитируя безжизненный продукт на полке. Еще немного, и я впрямь влезу туда! Неважно, что это будет трудно! И не с таким справлялась!

– Это? – переспросила Алена и встала с места. – Это отчет?

– Отчет. – кивнул Маркус, – Твоя работа?

– Нет…– Алена замешкалась. – Моей напарницы, она вон там! – она указала пальцем в сторону холодильника.

– Там? – удивился Маркус, посмотрев в мою сторону.

– Ну да, где-то там. Эй, напарница? Ты что там делаешь? – бросила Алена.

Я продолжала стоять в позе страуса, делая вид, что чиню что-то в холодильнике. – Тут проблема с морозилкой!

– Она говорит, что холодильник сломался! – ответила Алена сквозь смех.

– Могу я помочь? – Маркус двинулся в мою сторону и подошел вплотную.

Я, не поднимаясь, в той же страусовой позе, отодвинулась к стене.

– Морозильная камера? – переспросил он.

Я тряхнула волосами, удачно скрывающими мое лицо от его взгляда.

– Что с ней не так?

– Она не закрывается! – отвечала я странным идиотским голосом. Боже, неужели я так умею? !

– Посмотрим. – Маркус легким движением закрыл дверцу морозильника. – Теперь все?

– Она не закрывалась. Как неудобно… – лепетала я все тем же ужасным скрежетом.

– Тогда почему смотришь вниз, если морозильная камера на уровне глаз? – вопрос Маркуса поставил меня в тупик.

– У меня всегда такая поза. Страдаю из-за болей в спине! – Я постучала рукой по пояснице. – Замучила совсем…

– Это не шутки, фрау! – вполне серьезно сказал он. Повелся! – Спину нужно лечить!

– Я лечу, но я горбатая. С детства! – ответила, в душе понимая, что дальше врать уже некогда. – Вы спрашивали про отчет? Это я его сделала.

– Тогда ты молодец. Я дам достойную премию за твою работу. – сказал он и покинул кабинет.

– Что это было? – Алена вытаращила на меня свой идеальный «смоки айз». – Ты что тут устроила?

– Не хотела, чтобы он видел меня… – ответила я, выпрямив спину, затекшую от долгого статического напряжения.

– Почему?

– Да… – я махнула рукой. – Не важно!

– Ну-ка! – Алена не отступала. – Что ты еще натворила на том вечере?

– Ничего особенного! Просто… – я прикусила губу сильней, чем того ждала, потому и ойкнула. – Я чуть не опрокинула на него его же бокал. И еще моя речь… Ее не скоро все забудут.

– Да, подруга… Если дело в речи, то тебе придется с девяти до восемнадцати ходить вот в таком скрюченном рачьем положении, а после шести вечера разгибаться, чтобы никто тебя не узнал!

– Думаешь, все настолько плохо?

– Если не считать, что ты выставила напоказ всем свои чулки, то ничего! Все прошло вполне прилично.

Я поймала себя на мысли, что Маркус Гирш мог подойти ко мне с непристойным намеком потому, что несознательно показала себя доступной для всех, и это его приманило.

Забыв про кофе, я уселась на рабочее место и принялась бездумно щелкать мышкой по папкам на рабочем столе компьютера.

– Тебя и так ждет премия, Марго! Хватит уже пахать! – Алена вытянула шею, посмотрев на меня. – Достойная! Ты слышала, что сказал Гирш?

– Слышала. Если бы он узнал меня, то не стал бы так говорить…

– Думаешь, что он обратил на тебя внимание?

– А ты думаешь, нет? – Я с надеждой уставилась на Алену.

Та пожала плечами.

– Думаю, что нет. Тощим задом в серой бабушкиной юбке ты вряд ли бы заинтересовала такого высоковольтного самца, как Маркус Гирш! Я слышала, что немцам нравятся девушки с пышными формами! Кстати, – продолжала она, когда я снова принялась за работу. – он ничего. Не женат. Красив и богат…

– Не на твой размер, Алена! – усмехнулась я и принялась просматривать свою электронную почту.

В тот день я видела своего руководителя Брауна в последний раз. Он быстро покинул свой кабинет, не зайдя к нам на прощание и не высказав что-нибудь эдакое, как поступал обычно. Все дело было в моем отчете, где я, не осознавая того, открыла неприятную правду утечки денег кампании.

На смену Брауну пришла чопорная немка со странной прической, напоминающей гнездо. Фрау Шпиц! Нет, правильнее будет Швиц. Она и впрямь была похожа на шпица, такая же маленькая, с головой, словно одуванчик. И, как и все собаки, любила гавкать и бросаться на людей.

Вскоре и Алене пришлось уволиться, поскольку ее рабочий настрой не подходил к новому «лицу» фирмы. Она пережила эту новость очень даже достойно, улыбнувшись в ответ на прямое заявление со стороны нового босса. Я осталась в кабинете одна, погрузившись с головой в работу. Моя личная жизнь, и так отсутствующая до этого, стала еще более напряженной. Я возвращалась домой к ночи, а уходила рано утром, видя дневной свет только из окон офиса, и то в перерыв. Так прошло полгода.

Летом, как и планировала, ушла в отпуск. Я так ждала этого счастливого момента, с замиранием сердца мечтала о том, что проведу его дома, не стану никуда выходить вообще, буду смотреть комедии… И бесконечно гладить Питера, который очень любил ласки и внимание к его почтенной персоне, ему явно не доставало своей непутевой хозяйки!

Алена, узнав о моем отпуске, тут же предложила отправиться на несколько денечков к морскому побережью, чтобы отдохнуть и немного позагорать. Мы с ней продолжили наше общение, несмотря на ее скорое увольнение.

– Ты так высохла, Марго, – причитала она, – тебе жизненно необходимо понежиться под южным солнышком!

– Наверное, ты права. Я ничего не вижу, кроме цифр. Нужно сменить обстановку.