Что мы пожираем - Линси Миллер

Он вытащил чистый лист бумаги с прозрачным водяным знаком Лощины в центре, и протянул его мне.

– А знаете, эта красивая бумага появилась у вас благодаря Уиллу Чейзу, – сказала я.

Наследник хмыкнул.

– Поскольку у меня есть бумага, неважно, где именно я ее взял.

– Точно.

Я написала большую часть своих пожеланий: у Уилла и его спутников будет беспрепятственный доступ в Устье, до суда Уилл будет находиться в своем доме в Устье, нам будет предоставлен доступ к уликам против него, а если окажется, что он невиновен, он и жители Лощины не будут наказаны.

Мы просто должны будем доказать его невиновность суду и совету.

– А что, если вы нарушите условия контракта?

Скрипнули половицы. Я обернулась.

Он навис надо мной.

– Я никогда не нарушаю условия контракта, – сказал он, сжимая спинку моего стула.

Я наклонилась, отстраняясь от него.

– Вы наследник престола. Вы можете делать все, что захотите.

– Если кто-то из нас нарушит условия контракта, санкциями займется мой грехотворец, – сказал он.

Вот почему наследник так опасен. Грехоосененных было очень мало, а привязать частицы своего грехотворца к предметам мог только он. Он мог извлечь выгоду из контракта или начать спор по его условиям спустя многие годы после его написания. Его замыслы не ведали пощады.

Как только контракт будет составлен и мы его подпишем, мы будем обязаны следовать его условиям до самого конца.

Он стиснул зубы.

– На твоем месте я бы больше переживал о Чейзе. Что, если он сбежит?

– Он не сбежит, – сказала я. – Он меня любит. Что, если я не смогу вам помочь?

Я увидела, как он закатывает глаза, даже несмотря на его очки.

– А что, если он виновен? – спросил наследник.

– Он невиновен, – сказала я, вставая со стула. – Вот. Пишите новый контракт.

Он сел за стол и открыл новую баночку небесно-голубых чернил. Он написал контракт невероятно четким почерком, тихо задавая мне вопросы, прежде чем дополнять или изменять первоначальные формулировки старого контракта. Я стояла, прислонившись к столу, и говорила, какие формулировки хотела бы видеть в документе. На третьей странице он разбавил чернила водой.

– Ваша мать принесла в жертву и поставщика чернил? – спросила я.

Его плечи напряглись, а пальцы сжались.

– Можно и так сказать.

– Теперь меня все устраивает.

Джулиан, Уилл и остальные жители Лощины будут в безопасности, если они не нарушили какие-либо существующие – наследник не хотел добавлять это уточнение – законы. А если Уилл виновен, он будет принесен в жертву.

Но он не виновен.

Уилл всегда был законопослушным гражданином. К тому же ему нужно было думать о Джулиане. Он не стал бы подвергать опасности своего сына. Он бы так с нами не поступил.

Также я настояла, чтобы, по условиям контракта, жителей Лощины больше не приносили в жертву. Нас было очень мало, и город был слишком далеко, чтобы оно того стоило. Наследник согласился.

– Тогда договорились, – сказал он. – Копию ты получишь завтра утром. Сейчас от тебя требуется только биографическая справка и часть тебя, чтобы убедиться, что подписи скреплены должным образом.

– Слишком много страниц, чтобы сказать, что вы меня используете, – сказала я, выдергивая несколько прядок волос.

Наследник стянул перчатку и поцарапал тыльную сторону ладони кончиком пера.

– Ты можешь использовать своих творцев без ограничений. И ты используешь меня точно так же, как я использую тебя. Или я неправильно тебя понял?

– Нет, – сказала я. – Просто вы говорите об этом очень честно, тогда как этот контракт составлен совсем не за этим.

– Хорошо, – сказал он, снова обмакивая перо в чернила.

Со своего места я смогла заметить, как его губы скривились в едва заметной усмешке.

– В настоящее время ты проживаешь в городке Благой-Повержен-в-Лощине, да?

– Сейчас мы называем его просто Лощиной.

Он записал мое полное имя и спросил:

– Дата рождения?

– Мне семнадцать, я родилась зимой. Точнее сказать не могу, – я пожала плечами на его вздох. – Скорее всего, я родилась в первый день бирдаффина. Я всегда говорю так, но, возможно, я родилась в предпоследний день года. Выбирайте любой на ваш вкус, у вас есть целых пять вариантов.

Он поднял глаза. Чернила капнули с пера на страницу.

– Моя мать записала мою точную дату рождения и даты рождения моих братьев и сестер.

– Моя мать работала по шестнадцать часов в сутки на заводе боеприпасов Норткотта, а бумага стоила дорого.

Больно осознавать, что я помню этот простой факт, но забыла, как она выглядела и какой у нее голос. Я пожертвовала воспоминаниями об этом за те годы, что жила в Лощине, чтобы сохранить жизнь ее жителям. Я сохранила свои воспоминания о пэре, на которого она работала. Она работала на Ланкина Норткотта по шетнадцать часов в сутки на протяжении десяти лет – и погибла после несчастного случая, которого можно было избежать. Норткотт не хотел платить за обслуживание оборудования, так что моя мать и еще с десяток человек вместе с ней лишились из-за этого жизней.

Когда-нибудь Норткотт за это заплатит.

– Жительница Болот, которая связана с Лощиной и у которой есть двуосененная дочь? – спросил он. – Кто-то совершенно бесхитростный предположил бы, что ты попала туда, где ты сейчас, с помощью своих творцев.

«Возьми пятно с бумаги и, если понадобится, чернила с пера, – взмолилась я. – Он очень их любит. Уничтожь его воспоминания о том, что я сказала о своей матери».

Конечно, этого хватит, чтобы стереть из памяти всего шестнадцать слов. Моя мать принадлежит мне и только мне. У меня так мало воспоминаний о ней. Нельзя, чтобы наследник о ней думал. А если он будет о ней думать, я заставлю его о ней забыть.

Мой худотворец сделал выпад, Наследник вздрогнул, а затем обмакнул свое теперь пустое перо в бутылку и позволил чернилам наполнить его.