Что мы пожираем - Линси Миллер

Он провел меня по комнате. В самом ее конце была маленькая дверь, ведущая в туалетную комнату с наполненной медной ванной посередине и паутиной сочащихся водой труб на потолке. Крик сказал, что это нужно для обеззараживания, и посадил меня за стол рядом с Карлоу, ближе всего к туалету, «на всякий случай». Он подтащил один из двух запасных табуретов, заявив, что его вряд ли будут искать.

– Другой слишком скрипит, – пробормотала Карлоу.

– Нам не приходилось пользоваться туалетом с тех пор, как приехал Бейнс – он крайне щепетильно относится к безопасности, – сказал он, погладив меня по голове. – Мы тебя защитим. В конце концов, ты наше секретное оружие. Ее превосходительство и суд отклонили наши недавние предложения по контрактам. Поскольку ты ни с кем не связана, у тебя должна быть возможность продолжать наши исследования без их ведома. Твои творцы…

Карлоу дернулась, сметая на пол целую кучу деревянных стружек, дюбелей и кусочков головоломки «ласточкин хвост».

– Ты – двуосененная?

– Видишь, что ты упускаешь, будучи злой? – спросил Крик. – Ты ведь совсем не слушала его величество сегодня утром, да, дорогая? – Он положил руку мне на плечо. – Чтобы сделать так, чтобы Дверь не требовала жертвоприношений, нужно уничтожить ее так, чтобы она не слетела с петель. Дверь сможет разрушить только грехотворец, а наследник не может ослушаться свою мать. Суд и совет считают, что это слишком рискованно. Если мы попытаемся экспериментировать, те, кто нас связывает, сразу же об этом узнают. А если это будешь делать ты, об этом не узнает никто, – он сделал шаг назад и некоторое время изучал меня. – Ты уже слышала Дверь?

– Нет, – сказала я. – До недавнего времени я и не думала, что она действительно существует.

– О, она существует, и она очень притягательна, – он наклонился ближе и прошептал: – Открой Дверь.

Я отпрянула, и он рассмеялся.

– Советую к этому привыкнуть, – сказал Крик.

– Ее превосходительство не намерена прекращать жертвоприношения, – быстро сказала Карлоу, подбегая ко мне и отталкивая Крика. – Суд пэров с этим согласен, и даже члены совета относятся к этому снисходительно – особенно когда в жертву приносят не их. Они думают, что это держит людей в узде.

– И что, правда держит? – Крик посмотрел на меня поверх Карлоу и положил подбородок ей на голову. – Выглядит она не слишком впечатляюще. Двуосененные должны производить впечатление. Их же выбирают души поглощенных Благих и Грешных. Почему именно эта смертная?

Карлоу толкнула его локтем.

– Иметь творца по сути, значит, быть избранным. Когда бессмертные еще существовали, было невозможно определить, почему и как они овладевали определенными смертными.

– В основном – теми, кто подходит, – пробормотал Крик.

– Наследник действительно пытается закрыть Дверь? – спросила я, указывая на защитные очки Карлоу. Если они всегда себя так ведут, мы ничего не добьемся. – Они позволяют тебе видеть благотворцев? Или Дверь?

– Нет, – она снова надела очки, выскользнула из-под Крика и вернулась к своему столу. – Они нужны, чтобы не смотреть на всех вас.

– Доступ к Двери ограничен, – сказал Крик. – Она ослабла от голода, и суверены Грешных, сильнейшие Грешные, свободны проникнуть через нее в этот мир. «Открой Дверь, Лорена Адлер», скажут они, и в конце концов ты это сделаешь.

Дверь в лабораторию распахнулась. Я вздрогнула и отвела взгляд от голубых глаз про` клятого Крика. В комнату вошел благоосененный – круглолицый человек с ухмылкой от уха до уха. Увидев меня, благоосененный ахнул и прогнал Крика прочь. Тот отошел в сторону.

– Я Бэзил Бейнс, – сказал благосененный, взяв меня за руки и оглядев меня с головы до ног. Он сделал это так быстро, что его каштановые кудряшки запрыгали вверх-вниз. – Ты Лорена, да? Двуосененная? Можно звать тебя Лорой? Зови меня Бэзилом.

Я засмеялась.

– Да и да, если ты настаиваешь.

– Шикарно! – благоосененный оттащил меня от остальных. – Не обращай на них внимания. Они всегда ведут себя ужасно странно. Как ты используешь своих творцев? Ты училась? Слышал, что у тебя нет знака. Ты должна рассказать мне, как ты используешь своего благотворца.

– Я не связана, – медленно ответила я. – Но я знаю не так много, как вы.

– Не волнуйся. Карлоу все равно знает больше всех, – сказал благоосененный, плюхнувшись на табурет за моим столом. – Обычно она даже не обращает внимания на то, что большинство людей знает меньше, чем она, правда, Карлоу?

Она хмыкнула и перевернула страницу в своей книге.

– Она пытается понять, с какой закономерностью Дверь требует определенное количество жертв, – сказал Бэзил. – Скука невероятная.

– Это выше моего понимания, – я запрыгнула на стол. – Хорошо. Я отвечу на твои вопросы, если ты ответишь на мои.

– Ты должна читать, – пробормотал Крик, но пожал плечами и пошел доставать Карлоу.

– Договорились, – Бэзил кивнул, зажав язык между зубами. – Как ты научилась использовать своих творцев и как вышло, что ты не связана?

– Мама велела мне никому о них не говорить. Так я и поступала, – сказала я. – Я никогда не училась их использовать. Я задаю им вопросы и иногда они отвечают.

Бэзил перегнулся через стол и схватил блокнот. Покрытый веснушками нос благоосененного почти касался страниц.

– Только иногда?

– Иногда, – сказала я, – они считают, что мне в голову пришла плохая идея.

Глава седьмая

Наследник не появился и на следующий день. Я провела в этом городе три дня, и мне уже не терпелось отсюда уехать. Ни от Джулиана, ни от кого-либо другого из Лощины вестей не было, и отсутствие новостей или даже попыток связаться со мной причиняло боль. В детстве, когда я жила в Болотах, одиночество было привычным делом. И, несмотря на шутки жителей Лощины о моем доме, городок стал моим настоящим домом. Я бы пожертвовала чем угодно ради знакомого присутствия Джулиана или мягкого смеха Мака. Я скучала по ним.

Карлоу поставила на мой стол закрытую миску, и Бэзил заглянул мне через плечо.