Танец белых карликов - Наталья Щерба

Йозеф снова усмехнулся.

– Возьми мой многогранник. Когда решишься выслушать до конца – просто подкинь его в воздух, и сразу найдешь меня.

И он исчез. А у Алекса перед глазами завис игольчатый многогранник, похожий на морского ежа. Некоторое время парень смотрел на кристалл, а затем осторожно поймал его и сунул в карман куртки.

Он не собирался доверять астру, даже такому влиятельному. Но кристалл пусть будет. В нужный момент он все расскажет отцу: и про разговор, и про кристалл.

Но не сейчас. Еще не время.

Вечером к Алексу завалилась вся компания: Илек, близнецы, Крыш и даже Макси. Неожиданно для себя Алекс засмотрелся на девушку: ее рыжие волосы немного отросли и завились, а взгляд подведенных черным глаз даже показался притягательным. Он без труда привлек внимание лунаты и через какое-то время уже обнимал ее одной рукой за плечи, а другой поглаживал по бедру – Макси только молчала и млела от счастья.

Настроение Алекса улучшилось.

Вначале вся компания вдоволь поиздевалась над Никитой. Младший Серебрянский сбился с ног, выполняя дурацкие поручения: то сбегай на крышу, посмотри, не начался ли дождь, то принеси лимонад из кафе через три квартала. Макси даже послала парня к своей подруге и велела принести ее любимую мягкую игрушку. Никита безропотно выполнил все задания и даже приволок от подруги бархатную синюю ящерицу, оказавшуюся метра полтора в длину, а потом так же беспрекословно отнес ее назад. Вскоре общий пыл поугас, Алекс сдался, тоже отстал от парня и снова принялся флиртовать с Макси.

В конце концов они уединились на крыше, пока вся компания уселась смотреть какой-то фильм, а Никита пристроился немного поодаль, на подоконнике.

После свидания Алекс почувствовал себя расслабленно и умиротворенно.

Друзья ушли, младший Серебрянский заперся в библиотеке, где теперь жил, а сам Алекс растянулся на диване в гостиной.

Надо было попросить Макси остаться. Хотя Илек почему-то хмурился весь вечер и кидал в их сторону косые взгляды, словно ревновал собственную сестру. Может, думает, что Алекс до сих пор влюблен в лунастру, но это совершенно не так. Даже при упоминании ее имени Алекс оставался равнодушным. Жизнь возвращалась в прежнее русло – такое же, как «до Селестины».

С этой счастливой мыслью Алекс уснул.

…Он шел по узкому и длинному мосту, охваченному оранжево-багряными языками пламени, – шел прямо через огонь. Заунывно выл ветер, что-то потрескивало, то и дело его слепили белые вспышки. Пришла запоздалая мысль, что стоило бы взлететь, потому как нельзя же идти просто так по огненной тропе, но сколько он ни пытался вызвать крылья, они не появлялись.

Это чрезвычайно его расстроило, заставило занервничать. Алекс не чувствовал пылающего вокруг огня – ни жара, ни боли, ни страха, но идти становилось все труднее.

«А может, это и есть легендарный Via Combusta? Неужели я опоздал? !» – вдруг ужаснулся он. Но тут увидел вдали каменные зубцы Фамагусты – угольно-черные на фоне разгорающегося зарева.

«Куда я иду… Зачем? » – с ужасом думал Алекс, но продолжал двигаться вперед, навстречу каменным зубцам.

И вдруг ревущее пламя стихло; опали грозные ало-желтые языки, высокие мраморные зубцы ворот осветились ослепительно-белым сиянием, лившимся словно из-под земли.

Из-под двенадцати арок вышли девушки в красных платьях – их черные волосы змеились по плечам, а на головах горели золотые тиары, украшенные яркими рубинами.

Девушки окружили его и пошли хороводом. Глаза их были закрыты, но движения точны и грациозны.

– Зачем ты сделал это? – вдруг грустно спросила одна из них голосом Селестины. – Ты убил все, что было.

– И потерял все, что тебе дорого… – сказала вторая.

– И теперь ничего не вернуть, – дополнила третья.

Они вдруг заговорили на разные голоса, запричитали, стали обвинять, и Алекс не выдержал – закричал.

Проснулся он в холодном поту. Его бил непрекращающийся озноб, словно он промерз до костей. Алекс встал, помахал немного руками, попрыгал – не помогло. Тогда он принял горячий душ, а потом заварил себе ароматный чай.

И только после нескольких глотков полегчало.

Ничего еще не закончилось, вдруг понял он, глядя на улицу за окном, залитую мягким светом фонарей. Все только начинается.

Глава 6. Предложение Йозефа

Виталий Крыль решил на время спрятать Тима и Селестину на даче своих друзей. Увидев хлипкую деревянную дверь и косые окна с едва закрывающимися ставнями, а также деревце, росшее на черно-бурой мшистой крыше, Тим пошутил, что тренер – специалист по ветхой недвижимости.

– Попрячься с мое, тоже составишь свой личный каталог убежищ на все случаи жизни, – ответил на это Валерьич. – Когда я ушел из астральной разведки, меня некоторое время преследовали… В том числе люди твоего деда, Селестина.

– И за что? – поинтересовался Тим.

– За убеждения, Тим, за убеждения. За то, что имел свое мнение.

– Меня это не удивляет, – хмыкнула Селестина. – Йозеф сам говорил: чем сильнее у человека индивидуальность, тем больше у него врагов. Ну а вам с вашим характером вообще только прятаться.

– Как и тебе, – скупо улыбнулся Валерьич. – Я уж молчу про нашего белого дракона.

Тим на это лишь закатил глаза – ему до ужаса надоело прятаться. Он с тоской вспоминал свой дом на Солнечной: эх, какая же, оказывается, уютная была у него комната на втором этаже, с личным Пятачком на крыше…

В единственной комнатушке оказался старый диван, широкий стол, грубо сколоченный из досок, и ржавая чугунная печка, которая давно не работала. К счастью, на улице было тепло – октябрь подходил к концу, но еще летали везде паутинки бабьего лета.

Тут же устроили небольшой совет и договорились, что Валерьич пойдет к Йозефу. Виталий Крыль торопился: проверенные люди из «сияющих» дали ему сигнал – старик готов к переговорам. И верно, как только он напрямую связался с Йозефом, моментально получил приглашение. Мало того, глава Дома Сияния гарантировал, что гость ничем не рискует, если явится на встречу.

Однако, несмотря на заверения старика, Валерьич предупредил ребят, чтобы отправлялись к ранним, если он не вернется до полуночи.

Тиму этот план не понравился, но и ему хотелось знать, что случилось с Тимуром, насколько виноват Йозеф. И он прекрасно понимал, почему тренер идет на такой риск.