Попаданец в попаданца, или раздвоение Его Иператорской Величности - Олег Трегубов

Обо всём этом Ворон думал, пока ждал появления Александра перед народом. Он хотел лично убедиться в успешном завершении столь тщательно продуманной операции и, чего уж греха таить, насладиться зрелищем, когда император начнёт задыхаться на глазах многотысячной толпы. По мнению Ворона, в то же самое время Россия наконец-то сможет вдохнуть полной грудью.

Основные мероприятия, связанные с коронацией, уже прошли. Осталось лишь одно последнее, но от этого не менее значимое – встреча императора с делегацией от народа, которая должна преподнести ему каравай. Именно на неё и сделал ставку Ворон, планируя убийство самодержца. Традиции этой уже сто лет. В тот день, когда в далёком 1918 году Николай II вернулся на престол и вышел к ликующей толпе, представители народа встречали его с хлебом и солью. Так с тех пор эта традиция и прижилась, и при коронации следующих императоров в заключительной части церемонии они выходили в люди, угощались преподнесённым хлебом с солью и обещали в свою очередь править честно и справедливо.

Конечно, затея с отравлением каравая во время коронации была довольно дерзкой, но это было единственной возможностью убить императора данным способом. По крайней мере, именно к такому выводу пришёл Ворон, когда перебирал различные варианты. Ведь обычно всю еду для императорского стола пробовал специальный человек, в чьи обязанности как раз и входило оберегать монарха от возможного отравления. Но только не в этом случае, не на глазах у народа. Тем более со стороны императорской пекарни, действующей чуть ли не с петровских времён, никто не ждал подобных фокусов. Там всегда служили проверенные и преданные правящей династии люди, а человека, который к настоящему времени вот уже тридцать лет служил главным пекарем, можно было назвать образцом такой преданности. Он буквально боготворил Романовых, и это был общеизвестный факт.

Помимо этой информации Ворон узнал кое-что ещё. Каравай всегда готовился непосредственно в день коронации за несколько часов до начала церемонии встречи императора с хлебом и солью на Дворцовой площади. По готовности к нему приставлялась охрана, которая доставляла его к месту событий. Там каравай передавался делегации от народа, которая всё так же под пристальными взглядами охраны подносила его императору. И только за процессом приготовления никто кроме пекаря не следил, поскольку тот ни у кого не вызывал подозрений, даже у сурового начальника дворцовой охраны.

Вот как раз к этому пекарю – беззаветно преданному династии Романовых человеку, и к тому же примерному семьянину – и подослал Ворон свою революционную подругу по имени Лиля. Она была молода, красива, а самое главное, имелся в ней какой-то внутренний магнит, благодаря которому к этой милой и скромной на вид девушке мужчин тянуло с невероятной силой, словно пчёл к прекрасному цветку, наполненному благоухающей пыльцой. Хотя зная Лилю, Ворон выразился бы по-другому: словно мотылька на пламя. Вот и примерный семьянин пекарь, на протяжении многих лет уверенный в том, что любит лишь свою жену, и всегда будет любить только её, не смог устоять перед этой «Клеопатрой» современности. Меньше двух недель понадобилось Лиле, чтобы он без памяти влюбился в неё и ради любимой был готов на всё, в том числе и на уход из семьи. Пекарь больше не представлял свою жизнь, которая приобрела новый смысл и заиграла яркими красками, без возлюбленной и старался проводить с ней как можно больше времени.

Естественно, Лиля находилась рядом с ним и во время приготовления каравая. Остальное уже было делом техники. Она ловко отвлекла внимание ослепшего от любви пекаря и подсыпала в тесто яд. Далее оставалось проследить за тем, чтобы сам пекарь ненароком не попробовал это тесто, и можно было считать дело сделанным – отравленный каравай под охраной уехал на Дворцовую площадь исполнять своё революционное предназначение.

«Вот пекарь удивится, когда горячо любимая им Лилечка исчезнет, словно её никогда и не было, а его самого за убийство императора повесят на глазах у разъярённой толпы», – мысленно усмехнулся Ворон. Хотя по большому счёту ему было абсолютно всё равно, что произойдёт с этим пекарем. Тот был для него всего лишь пешкой на шахматной доске, расходным материалом, который отбрасывают в сторону и двигаются дальше к цели. А цель у партии может быть только одна – загнать короля в угол и поставить ему мат. Ворон знал, что уже в самом ближайшем будущем достигнет её и поставит мат императору Александру V. И не только благодаря уверенности в тщательно разработанном плане. Он всегда остро чувствовал, когда приближалась развязка.

Предчувствие и на этот раз не обмануло его. Услышав нарастающий гул толпы, Ворон отвлёкся от своих размышлений и сосредоточился на парадном входе Зимнего дворца, откуда буквально несколько секунд назад появился Александр Даниилович Романов.

– Да здравствует император! – прогремел прямо над ухом Ворона, едва не оглушив его, зычный мужской голос.

Тут же это приветствие подхватили другие люди, и выкрики теперь раздавались с разных сторон. Толпа неистовствовала, поскольку наконец-то настал момент, которого она так долго ждала. Ждал этого момента и Ворон, и теперь внимательно следил за происходящим, собираясь насладиться плодами от проделанной работы.

А между тем император Александр V в сопровождении охраны направился к трибуне, на которой были установлены микрофоны. С другой стороны к этой же трибуне выдвинулась делегация от народа в количестве трёх человек. Их тоже сопровождала дворцовая охрана, внимательно наблюдавшая за сохранностью каравая. И за всем этим действом следили десятки телекамер. Ещё бы, ведь коронация на российский престол – событие грандиозное, вызывающее неподдельный интерес у миллионов людей.

«Весь мир в прямом эфире увидит падение императора, – улыбнувшись, подумал Ворон. – И это падение станет началом краха Российской империи».

– Всемилостивейший Государь! – разнёсся над площадью голос одного из представителей от народа, когда делегация и Александр Даниилович встретились на трибуне. – В этот радостный, знаменательный для нашей страны, а также для каждого человека, живущего в этой стране, день, прими в знак признательности и любви своего народа хлеб да соль! И пусть время, проведённое тобой на престоле, станет самым счастливым временем для всех нас!

«Ещё совсем немного», – затаив дыхание, думал Ворон. Хоть он и был человеком хладнокровным, но глядя на то, как император отламывает кусок каравая, прикладывает его к соли, а затем кладёт в рот, сердце у Ворона готово было выпрыгнуть из груди. Он вдруг почувствовал, как по всему телу разливается тепло. Это было чувство счастья, удовлетворение от успешно завершённого дела. Всего через какую-то минуту свершится то, к чему он и его товарищи так долго шли.