Малыш, который живет под крышей - Дарья Волкова

– Неужели она настолько хороша? – Костя крутанул за спинку кресло, разворачивая Макса лицом к себе.

– Она идеальна, – картинно закатил глаза Малыш. Цокнул языком. – Совершенна. Мечта.

– За чем дело стало? Бери, пока свободна.

– Деньги, – Макс закинул ноги на угол стола. Рабочий день закончился и можно позволить себе потрындеть с Костяном за жизнь. – Всё, как обычно, упирается в деньги.

– Не прикидывайся бедненьким-несчастненьким Буратино, – Костя отодвинул жалюзи и распахнул окно.

В кабинет ворвался шум машин и апрельский вечерний ветер Петроградской стороны.

– Продашь квартиру. Тряхнёшь кубышку. Возьмёшь ипотеку, в конце концов.

– Да это всё как раз понятно, – поморщился Макс. – Но цену твой Козиков заломил совершенно неприличную.

– А что сказала риелторша, которая показывала тебе квартиру?

– Она посылает к Козикову.

– Значит, надо торговаться, – Костя скинул ноги Макса со стола и сам уселся на угол. – Помочь тебе, интеллигенция недобитая?

– Я бы и сам попробовал, – Макс усмехнулся. – Но у тебя получится лучше.

– Конечно! – самодовольно подтвердил Драгин. – Я же мозг. А ты штангенциркуль.

Макс хмыкнул, но спорить не стал.

– А что я с этого буду иметь? – Костя перегнулся, вытянул лист бумаги из пачки и принялся что-то чиркать. Очередной заяц, как пить дать.

– Ну… – Макс прищурил один глаз. – Хочешь, я подарю тебе Яночку?

– На тебе, боже, что нам негоже, – хохотнул Драгин. Развернул лист к другу. – Красиво?

– Пикассо бы удавился с зависти.

– Вот и я так думаю, – удовлетворённо кивнул Костя. – Ладно, завтра наберу Влада и пощупаю его на предмет алчности.

– Кира, я хочу с тобой поговорить.

– Слушаю, – Кира демонстративно не отрывалась от крайне увлекательного экселевского файла с аналитикой по ценам на пентхаусы в новостройках.

– Пойдём на улицу. Покурим. Поговорим.

Оксане все-таки удалось отвлечь Киру от ноутбука.

– Покури-и-ить? – Кира откинулась на спинку стула. – Ты, что ли, тоже будешь?

– Ну да.

Странно было видеть сестру какой-то… неуверенной. Она это скрывала, но Кира видела – слишком хорошо и давно знала Оксану.

– А как же плохой цвет лица, жёлтые зубы и общая неэстетичность курящей женщины?

– Иногда можно.

Кира насторожилась. И забеспокоилась.

– Ксюш, – она назвала сестру как в детстве. – Что-то случилось? С тётей Наташей? С Вадиком? – особо нежной любви ни к манерной тётке, ни к избалованному до безобразия племяннику Кира не испытала, но всё равно это – семья. Родственники. – Что такое?

– Да ничего! – слегка сердито ответила Оксана. – Всё в порядке. Поговорить надо. Ну, пошли?

– Пошли, – со вздохом согласилась Кира.

В компании заместителя директора можно курить и у крыльца – к мусорным бакам ее величество не пойдёт. Кира затянулась и прищурилась на редкого гостя – яркое апрельское солнце. Погода шепчет, однако.

– Ну, говори.

Оксана выдохнула какой-то сладкий фруктовый дым. Персик, что ли? Ароматизированные сигареты вызвали у Киры стойкое состояние когнитивного диссонанса.

– Кир… А что ты думаешь о Владе?

– Я о нем не думаю. Он же не бином Ньютона, чтобы о нем думать. Нормальный начальник. Денег мог бы платить больше, – Кира пожала плечами. Такого предмета разговора она не ожидала.

– Но… Ты же не можешь не замечать… что он к тебе неровно дышит?

И этот объект вызывает у ее самовлюблённой сестрицы такое смущение и неловкость? Кира чуть слышно фыркнула.

– Ну и пусть себе дышит. Я же не могу ему запретить дышать – хоть неровно, хоть ровно.

– А ты сама… как к нему?

– Индифферентно.

– Как?

– Оксан, – Кира почесала рукой без сигареты кончик носа. – Что-то я тебя не пойму. Тебя и твои наводящие вопросы. Влад – мой начальник. У него жена и двое детей. Как я могу к нему относиться?

– То есть как мужчина он тебя не привлекает?

Вот это внезапный вопрос. Кира уставилась на сестру. А ну-ка, откуда и куда ветер дует? Сигарета начал жечь пальцы, и Кира выбросила ее в урну.

– У него сиськи больше, чем у меня. Это весьма унизительно.

– Кира, ты можешь говорить серьёзно?

– Какого чёрта, Оксана? С чего он должен меня привлекать как мужчина?

– Ты ему очень нравишься! – Сестра словно защищалась.

– Я и сама это вижу – не слепая. Если ты таким несвойственным тебе деликатным образом пыталась меня предупредить о возможных поползновениях в мой адрес – спасибо, конечно. Но я взрослая девочка, и сама всё прекрасно понимаю. Пока он держится в рамках приличия. Надеюсь, так будет продолжаться и дальше. Всё, вопрос исчерпан?

Оксана отправила свою сигарету вслед за Кириной и кивнула. Но у Киры осталось ощущение, что до сути разговора они так и не добрались.

– Кира, кофе нам принеси.

Вот это новости. А Кира гадала, чего Оксана вертится в «людской» – посреди опенспейса. А оно вон что. Важного клиента встречает самолично Оксана Сергеевна. А теперь, прихватив под локоток высокого темноволосого типа, чем-то отдалённо напоминавшего Буратино, снисходительно бросила фразу про кофе, увлекая типа в сторону кабинета Влада. Кофе, значит? Собственно, для этого есть Лерунчик, но сейчас ее нет, убежала с каким-то поручением – вот как бы не сама ее величество Оксана Сергеевна офис-менеджера и услала. Ну, кофе, так кофе. Смотрите, не подавитесь.

На Кире в кои-то веки юбка. Так, пояс подвернуть, чтобы ноги во всей красе показать. Балетки на ногах – это, конечно, совсем не в тему. А, вон, Леркины туфли под столом. Правда, влезла в них Кира с трудом, но ей же не марафон в них бежать. Пуговицы на блузке – раз, два, три. Нет, три – это уже порнография. Ах, да, и кофе.

Из-за двери кабинета слышался Оксанин смех. Кира стукнула для порядка и без паузы нажала на ручку.

Влад поперхнулся на полуслове. Темноволосый, с притаившейся в углу рта кривой усмешкой, одарил ее восхищённым взглядом. Глаза Оксаны прожигали стену за спиной Киры. А она безмятежно расставила чашки и удалилась – походка свободная, от бедра, пластика пантеры перед прыжком. Лишь бы эта «пантера» не навернулась на десятисантиметровых шпильках. На пороге не выдержала – обернулась. Подмигнула улыбчивому. И, дождавшись, когда тот подмигнёт в ответ, закрыла за собой дверь. Чтобы там, за дверью, не сильно, но чувствительно огреть себя по лбу подносом. Взрослеть пора, Кира Артуровна. Пора взрослеть.