Охота на ботаника - Янина Логвин

Однако вопрос был задан не просто так, и я вскинул брови.

– Ты что, в кого-то влюбилась? Поэтому спрашиваешь?

Именно. Нос в веснушках мечтательно вздернулся.

– Ну, мне нравится один мальчик. Он классный геймер и одевается стильно. Только он старше.

Вот теперь мои брови сошлись над переносицей. Я перекрыл воду и вернул бритву на полку, понимая, что мысли приняли не самый приятный оборот.

– Какой еще мальчик? И что значит «старше»? ! Кристина, ты где с ним познакомилась? В сети? ! Давай рассказывай, как есть!

Кто их, сегодняшних тинейджеров, знает! В ее возрасте я точно на девчонок-одноклассниц не заглядывался, а она уже помнит всех современных кумиров! Вдруг она влезла туда, куда влезать опасно?

– Да нет же! – сестра вздохнула. – Он учится в нашей школе в восьмом классе.

– А-а, – от души отлегло. Даже странно, что за секунду я успел подумать черт знает о чем! Даже вспомнить, где находится ближайший полицейский участок! А все оказалось просто. Или пока что просто. – И… что теперь?

Похоже, сестру мой последний вопрос зацепил. Мелкая надула щеки, обиженно сверкнув глазками.

– И ничего! Я тебя о другом спрашивала! Тебе что, сложно ответить, красивая я или нет?

– Ну, ты, э-э, очень симпатичная. И обязательно станешь красивой… когда-нибудь. Лет через пять.

– Лопух!

– Чего? !

Я дернулся вперед, но дверь в ванную комнату перед носом с шумом захлопнулась. Пришлось открывать ее и идти следом за сестрой в нашу спальню. И пусть я не был асом дипломатии, но знал, что женские истерики лучше гасить в зародыше.

– Эй, Крис, ты что, обиделась? Ну, извини. Неудачно сказал. Конечно же, ты красивая, но пока еще девочка. До женщины придется подрасти.

Кристина сидела на своей кровати, поджав под себя ноги, и смотрела в окно. Как только я вошел, запустила в меня плюшевым медведем, с которым спала с трех лет (потрепанным и одноглазым, но с любимой игрушкой она расставаться не хотела).

Само собой, я его тут же поймал – в своих обидах сестра точно была женщиной, и «прилетало» мне не первый раз.

– Вот и Денис такой же лопух, как ты!

– А я-то почему лопух?

Значит, парня из школы зовут Денис? Надо запомнить.

– Да потому что! А скажешь, нет? Тебе, Тошка, двадцать лет, а у тебя до сих пор нет девушки!

– Хм. И что из этого?

– А то! Из-за своих теорий ты и не заметишь, как жизнь пройдет мимо! Р-раз – был Антон Морозов молодым. Два – стал скучным и старым факапером [2 - Факапер – неудачник. От слова «факап» (англ. fuck up). ], вот!

Ничего себе! Я не уставал удивляться тому, как быстро и отовсюду сестра успевала нахвататься сленговых словечек.

– Ну, я думаю, об этом еще рано переживать, – сказал примирительно. – И потом, у меня нет времени на девушку, и ты это прекрасно знаешь.

Я вспомнил Эллу, ее переменчивое настроение, которое не мог понять, и грустно выдохнул.

– Но, кажется, мне нравится одна…

– Что? ! Только кажется? ! – Сестра ахнула и обиженно выпятила подбородок. – Прекрасно! У меня есть старший брат, но у него нет личной жизни! Мне даже подругам похвастаться нечем! У Каринки брат уже с третьей девчонкой встречается, а у Ленки Гусевой Сашка только в десятом, но у него уже было два свидания! Думаешь, мне не обидно?

– Мне – нет, – ответил честно. – Как-то не приходило в голову.

– Да у всех есть девушки, кроме тебя! И это – полный отстой, понял!

Судя по тону, обвинение прозвучало серьезное, и удивление переросло в озадаченность.

– Кристина, да что за ерунда с тобой творится? – Я подошел ближе к сестре и положил медведя на ее постель. – У кого это «у всех»?

– У Сашки Гусева, у Гарри Стайлса, у Коула Спроуса и даже у его брата-близнеца! У всех, у всех есть! А ты – ничем их не хуже!

– Кристин, глупость какая-то. Неужели моя личная жизнь волнует твоих подруг?

Сестра опустила голову, утерла нос… и вдруг из ее глаз закапали настоящие слезы – крупные и горькие.

– Я не хочу, Антон, чтобы надо мной смелись. И над тобой тоже! Я хочу, чтобы у тебя была девушка – лучше всех!

Я присел на кровать и притянул мелкую к груди. Погладил по голове, думая о том, что только о такой неприятности и можно сожалеть в двенадцать лет.

Когда сел ужинать, домой вернулся отчим. Мы с ним годами не здоровались и не прощались – сам так приучил. Раньше он меня не замечал, а потом я подрос, принял это правило и повторил за ним модель поведения. Вот и сейчас он вошел в кухню и просто сказал:

– Где мать?

– На работе.

– А ты?

– На работу.

– Есть что на ужин?

Я не собирался ему прислуживать и тыкать пальцем, как дикому аборигену, где в нашем доме спрятана еда, поэтому просто пожал плечами. Но на ужин определенно что-то было, и лежало оно в моей тарелке.

– Кристина! – повысил голос отчим. – Суп остался? Разогрей!

– Не могу, пап! Мне некогда, я уроки делаю! – звонко донеслось из спальни. – У меня тройка по контрольной! Антон сказал, что надо исправить, а то Анна Владимировна вызовет тебя в школу! А она у нас такая зануда, пап, кого хочешь достанет!

В руке отчим держал большой пакет с рыбой и, оглянувшись, опустил его в кухонную мойку.

– Потом сделаешь свои уроки. А кто будет рыбу чистить?

– Фу-у! Терпеть не могу рыбу! Сам любишь, сам и чисти!

– Тебе мать не жалко?

– А тебе не жалко? Или у тебя рук нет?

Если бы я тут не сидел, отчим бы обязательно прикрикнул на дочь, а так промолчал. Засопел, открывая холодильник и поглядывая в мою сторону. Он тоже никак не мог привыкнуть к тому, что я вырос.